А.К.: Мы на флоте называли их барашками.
В.З.: Ну, барашки — это отдельный процесс, это обрушение. Но возникают сначала крутые мелкие волны.
Д.И.: Как интересно, смотрит физик на море, и мы смотрим. Мы думаем — барашки, рябь, а он говорит — обратный волновой процесс.
В.З.: Полная теория ветрового волнения — чрезвычайно сложная задача. Я, кстати, ей сейчас очень серьёзно занимаюсь. Я сейчас написал большую обзорную статью, она пойдёт в «Progress of Royal Society» Королевского лондонского общества, и, наверное, я на русском языке ее опубликую в «Успехах физических наук». Собственно говоря, за изобретение обратного каскада, описание образования больших волн из мелких мне и присудили медаль Дирака. Аналогичный процесс гидродинамики совсем в другой ситуации, а именно в теории вихрей и вихревых структур планет, изобрёл Крекнан. Поэтому нам дали по медали каждому, а премию — она небольшая — разделили на двоих.
А.К.: Владимир Евгеньевич, а почему бы Вам литературный дар, учитывая, что Вы член Союза писателей России, не совместить с физическим?
Б.Д.: Не возникает ли желания самому или вместе с кем-то написать просветительскую работу по сфере своих научных интересов?
В.З.: Это, конечно, давно нужно было сделать, но всегда оказывается, что научные результаты получаются быстрее, чем их успеваешь опубликовать. Поэтому у меня хроническое состояние, когда лежит 5–7 недописанных профессиональных статей.
Б.Д.: Но это же замечательно, что так много получается научных результатов!
В.З.: Я не успеваю их вовремя опубликовать, иногда задерживаю эти публикации. Кроме того, в литературе я занимаюсь поэзией, а это всё-таки другой жанр. Стихи -они как-то параллельно существуют и не отнимают, если хотите, времени от писания, потому что это тексты короткие. Правда, их иногда бывает нужно много раз переделывать, что и приходится делать по 50 раз, но всё равно — в промежутке.
А.К.: Стихи — они родились — и всё.
В.З.: Да, конечно. Стихи обязательно должны прийти. Марина Цветаева писала, что она не верит тем поэтам, которые пишут сами. Она с подозрением к ним относилась: этот человек пишет сам? Это несерьёзно. Стихи должны приходить, а когда они приходят, их уже нужно просто поймать.
Д.И.: А научный результат делается самим ученым? Там нет такого прозрения, как в стихах?
В.З.: Тоже есть, конечно, но это прозрение с продолжением. В научном деле самое главное — правильно поставить задачу. Кстати говоря, я уже придумал, что в «Успехах физических наук», к статье о ветровом волнении, я возьму эпиграф из Мандельштама. Это будет такая строчка: «Бежит волна, волной волне хребет ломая».
А.К.: Очень хорошее направление разговору Дима задал: стихи приходят вдруг, потом вы их шлифуете, оттачиваете.
В.З.: Главное — записать.
А.К.: А научная идея?
В.З.: Обычно она является развитием предыдущих идей. Есть какое-то направление. Ты думаешь-думаешь на какую-то тему, самое главное -ставить вопросы. Вот я не понимаю этого, какое может быть объяснение? Возникает вариант попробовать так или так.
Б.Д.: Но идея того, как именно попробовать, — она тоже интуитивна?
В.З.: Иногда она возникает достаточно интуитивно, иногда вдруг возникают некоторые прозрения. В научной профессии очень важно всё время работать, важно непрерывно, каждый день сидеть за столом и вычислять. В поэзии не так. Я слабо доверяю поэтам, которые каждый день пишут стихи.
Д.И.: Ну, не обязательно каждый день писать стихи. Впрочем, я слабо доверяю физикам, у которых каждый день есть научный результат.
В.З.: Нет, результата каждый день не получается.
Д.И.: Так и у поэта: не обязательно каждый день стихи, но каждый день напряжение некоторое.
В.З.: Очень важно каждый день продолжать.
Д.И.: Так у поэта то же самое.
В.З.: Поэтический труд идёт параллельно, видимо, где-то в другой части пространства.
Б.Д.:: Вот приходит Вам идея о том, как ответить на какой-то вопрос, как проверить. Дальше вопрос уже некоторой технологии, как поставить эксперимент?
В.З.: Дальше я понимаю, что мне нужно проделать некоторое количество вычислений, проверить идею, построить, скажем, мини-теорию, потом, если она пройдёт, — другую. Потом нужно посмотреть литературу. Это непрерывный процесс. Нужно обсудить, а для этого найти человека, с которым можно обсудить. Здесь очень важно не прекращать труда. Особенно с возрастом, потому что, так или иначе, определённая деградация умственных способностей неизбежно должна происходить. И чтобы остановить и замедлить это, нужно непрерывно работать. Я замечал, что раньше, проделав какое-то вычисление, я его помнил всю жизнь и мог легко восстановить, а сейчас мне нужно его проделывать снова. При определённой сноровке это всё делается достаточно быстро.
