Когда началась Великая Отечественная война, когда советский народ испытывал колоссальное напряжение в стремлении одолеть врага, дочь и невесток Сталина эта война как-бы не касалась – небось не простые потомки какого-то там царя или герцога Мальборо. Дочь Сталина, Светлана, не нашла ничего лучшего, как поступить на филологический факультет и крутить романы. Матери внуков Сталина, Мельцер и Бурдонская, тоже были заняты собой – не только не служили, но и нигде не работали.
Исключение составила только Ольга Голышева – мать Евгения Джугашвили. Оставив сына на попечение матери и старшей сестры, она окончила курсы медсестёр и ушла на фронт, провоевала всю войну, была тяжело ранена. Происходила Ольга Голышева из обычной рабочей семьи из Урюпинска, и, кстати, если бы не настояние Якова, она и сыну бы дала фамилию Голышевых (она уже и дала ему эту фамилию, но в Урюпинск приехал Яков и заставил ЗАГС переписать свидетельство о рождении).
Ольга Голышева
Мать Галины Джугашвили, Юлия Мельцер, происходила из еврейской купеческой семьи из Одессы. Яков был у этой «девушки» не менее, чем третьим мужем, а Галина – вторым ребенком (первого ребенка Юлия Мельцер оставила первому мужу на память о себе). У Хрущёва как-то не дошли руки до переименования детей Якова Джугашвили, и им оставили фамилию Джугашвили. Как ни крути, а в детях Джугашвили чувствуется кровь отца и деда. Евгений Яковлевич до сих пор борется за честь деда, а Галина, как к ней ни относись, до своей смерти дралась за честь отца, доказывая, что он не был в плену (а Яков действительно в плену не был – убит в бою).
Младший сын Сталина, Василий, уже по рождению имел фамилию Сталин, и дети его были Сталины. Однако Хрущёв поменял фамилию детям Василия Сталина на фамилию матери – Бурдонские. Галина Бурдонская была дочерью, судя по проскакивающим сведениям, полковника НКВД, а ее далекий прадед был французом Бурдоном, сдавшимся в плен при нашествии Наполеона и решившим, что в России жить лучше, чем на родине – во Франции.
О внуках Сталина от дочери Светланы говорить не буду, поскольку их фамилии никак не указывали на Сталина. Но теперь – несколько слов о самой дочери Сталина, Светлане, чтобы подчеркнуть примечательный факт. Мой товарищ Леонид Николаевич Жура в те далекие годы работал на таможне, и в его смену Светлана Аллилуева при выезде за границу декларировала и предъявляла к досмотру багаж. Одна сумка была настолько тяжелой, что Жура вынужден был сам поднять ее на стойку и то – с трудом, поскольку сама Аллилуева это сделать не могла. В сумке оказалось столовое серебро, а в декларацию этот антиквариат не был внесён. Леонид Николаевич позвонил начальству и сообщил, что вынужден возбудить уголовное дело о контрабанде, поскольку серебро не задекларировано. Начальство связалось с более высоким начальством, прошел час, и Жура получил приказ: «Пропустить!». Услышав этот рассказ, я вспомнил стенограмму разговора Ворошилова с вышедшим из тюрьмы после семи лет заключения Василием Сталиным, в котором на совет Ворошилова брать пример с сестры Василий отрезал: «Дочь, которая отказалась от отца, мне не сестра. Я никогда не отказывался и не откажусь от отца! Ничего общего у меня с ней не будет». Так что с серебром всё понятно - предательство оплачивается.
И вот имеем двух внуков Сталина, оставшихся на сегодня: один носит родовую фамилию семьи отца и деда - Джугашвили, другого назвали по родовой фамилии матери и ее предков - Бурдонский.
Стоит Александр Сталин (переименованный в Бурдонского), сидит Евгений Джугашвили
Мы ведь пробовали получить согласие на инициацию дел в судах по защите чести и достоинства их деда, И.В. Сталина, не только у сына Якова Джугашвили - Е.Я. Джугашвили, но и у сына Василия Сталина А.В. Бурдонского, режиссера-постановщика Центрального академического театра Российской армии, с 1996 года народного артиста России. Но от Бурдонского получили категорический отказ: «Не надо ворошить прошлое!». А те, кто клевещут на Сталина, они прошлое не ворошат?? Такой отказ равносилен действию: «Пусть безнаказанно клевещут на моего деда, и хотя я лицемерно морщусь от этой клеветы, но на самом деле эту клевету одобряю и мне она нравится». Не так ли?
