Не знаю его и знать не ведаю, – говорю я милиционерам. А те уже втаскивают всех нас в свою подсобку, что здесь же в метро. У всех у нас требуют паспорта. И у боксера моего тоже. Его, оказывается, Алексеем зовут. Красивый.
По паспорту он Алексей Сергеевич Добронравов, прописан в Ступино Московской области, ментам он сразу стал говорить, что и правда видел, как Вадя, то есть неизвестный ему господин, приставал ко мне, прижимался и всячески лапал меня за все места.
Если честно, то когда милиционеры пару раз врезали моему дедуле по шее, то я даже не вздрогнула, и ничего во мне такого не шевельнулось, чтобы пожалеть его.
Поделом… Поделом тебе, старый невежа.
Нас с Алексеем через час отпустили, написали мы по заявлению на имя начальника пятнадцатого отдела милиции по охране метрополитена, и нас прогнали со двора. А Вадю оставили.
Ничего.
Пусть помучается.
***
Ничего себе! Вот какую месть эта сучка придумала! Ужас, ужас какой-то. В милицию только попади! Тут уж тебе достанется по полной программе.
Вобщем, на второй час, когда этих – Лёльку и её лжесвидетеля отпустили, менты принялись навешивать на меня какие-то немыслимые дела, принуждая признаться, что я насильник и маньяк, и что это я насиловал девушек в Свиблово, Новогиреево и в Битце. И что я изнасиловал и убил школьницу Надю Кирееву в Битцевском парке, и студентку Маргариту Иванову в Коньково тоже я изнасиловал и убил… И съел… А что не съел, то расчленил и закопал.
Били гибкой резиновой дубиной, вроде шланга и заставляли рассказывать, в какой извращенной форме я их якобы насиловал. Мне стало жутко.
И я вдруг понял, что попал в настоящую беду, и что мне, может быть, отсюда уже не выбраться. Они меня назначили своей жертвой. Им нужен маньяк-насильник, которого разыскивают за настоящие реальные преступления, а так как найти реального маньяка они не в состоянии, то меня назначили вместо него. И получат ордена и медали. А я…
А я погиб…
***
А Вероника была в джинсах.
В голубых классических джинсах, какие мы носили в восьмидесятые годы и в белой почти мужской рубашке со свободным воротом.
У нее красивые, сохранившие почти девичью первозданность, шейка и грудь.
А Он – Сухинин, словно идиот, вырядился в этот дурацкий смокинг.
– Ты случаем не предложение девушке делать приехал? – съязвил вездесущий Митрохин., – а где сваты? Где ручные медведи с балалаечными оркестрами, цыгане где?
Обычно молчавшая в случаях дружеской пикировки Вероника, тут неожиданно пришла Сухинину на помощь.
– Чего скалищься, дурдей! – Володя правильно одет, не то что вы славяне фиговы!
В чем были у себя в офисах на Наметкина, в том и приехали, а джентльмену положено переодеваться к обеду, и если уж он едет с визитом, то непременно являться в смокинге, если даже не во фраке или в мундире, коли он на службе.
– А я в мундире и при погонах, – глумливо взвизгнул Митрохин, достав из портмоне пару визитных карточек и положив их себе на плечи, – честь имею, господа офицеры.
– Дурак, – подытожила Вероника и подхватив Сухинина под руку, увела его в глубь залы.
Она принимала их в верхней белой гостиной, которую Пузачев по совету модного и жутко дорогого архитектора, помешанного на классическом интерьере, скопировал с одного из залов Юсуповского дворца в Петербурге. Белый мрамор, фонтаны по белым стенам, перетекающие своими тихими струями из раковины в раковину, зеленые гирлянды живых вьющихся растений, и главное – большой отделанный полированным камнем и сиящей бронзой камин. Белое, зеленое и золотое. Три доминирующих цвета.
– А Вероника имеет вкус, не даром надела белую блузку, а не как обычно свои любимые черные petit robe, – отметил Сухинин.
И отмечая, еще раз не без удовольствия заметил, что ему теперь почти все равно, как одета Вероника, со вкусом или без вкуса, и ему абсолютно не до того, чтобы заглядывать в вырез в ее блузке, как это бывало ранее.
Его теперь заботило то, как теперь одета Олеся?
В кармане тоненько и робко тенькнул телефончик.
Сухинин достал аппарат, поглядел на светивший голубым холодным пламенем дисплей и шевеля губами прочитал:
"Спасибо, я тоже думаю о Вас. И привет Вам от Рыжика" – Кто пишет? – спросила Вероника.
