Добби медленно покачал головой.
- Нет… это не Тот-Кого-Нельзя-Называть, сэр.
Но при этом Добби так выпучил глаза, как будто пытался дать Гарри подсказку. Но Гарри совершенно ничего не понимал.
- У него ведь нет брата?
Добби покачал головой, раскрывая глаза ещё шире.
- Ну, тогда я просто не знаю, кто ещё может сделать что-нибудь ужасное в Хогвартсе, - сказал Гарри. – Там ведь есть Дамблдор, это во-первых… вы ведь знаете, кто такой Дамблдор?
Добби кивнул.
- Альбус Дамблдор - величайший директор, который когда-либо был в Хогвартсе. Добби знает это, сэр. Добби слышал, что сила Дамблдора сравнима с силой Того-Кого-Нельзя-Называть на пике власти. Но, сэр, - голос Добби понизился до шёпота, - есть силы, которые Дамблдор… силы, которые ни один порядочный волшебник…
И, прежде чем Гарри успел его остановить, Добби свалился с кровати, схватил настольную лампу Гарри и с оглушительными воплями стал бить ею себя по голове.
Внизу внезапно наступила тишина. Через пару секунд Гарри, у которого бешено билось сердце, услышал, как дядя Вернон вышел в коридор и крикнул: «Наверное, это Дадли, шалунишка, оставил телевизор включённым!»
- Быстро! В шкаф! - прошипел Гарри, впихивая Добби внутрь, захлопывая дверцу и приземляясь на кровать, как раз когда повернулась дверная ручка.
- Что… чёрт… подери… ты… делаешь? - сказал дядя Вернон сквозь стиснутые зубы, угрожающе приблизив своё лицо к лицу Гарри. - Ты только что испортил самый важный момент в моей шутке про японского гольфиста… ещё один звук - и ты пожалеешь, что родился, парень!
Он вышел из комнаты, громко топая.
Дрожа, Гарри выпустил Добби из шкафа.
- Видите, каково мне здесь? - сказал он. - Видите, почему мне нужно вернуться в Хогвартс? Это - единственное место, где у меня есть… то есть, я думаю, что у меня есть друзья.
- Друзья, которые даже не пишут Гарри Поттеру? – лукаво спросил Добби.
- Наверное, они просто… постойте-ка… – нахмурившись, сказал Гарри. - А откуда это вы знаете, что мои друзья мне не пишут?
Добби засмущался, водя ногой по полу.
- Гарри Поттер не должен сердиться на Добби… Добби хотел, как лучше…
- Вы, что, перехватывали мои письма?
- Они у Добби, сэр, - сказал эльф. Проворно отодвинувшись так, чтобы Гарри не смог дотянуться, он вытащил толстую связку конвертов из-под своей наволочки. Гарри успел разглядеть аккуратный почерк Гермионы, каракули Рона и даже закорючки авторства, судя по всему, хогвартского лесничего Хагрида.
Добби заморгал, тревожно уставившись на Гарри.
- Гарри Поттер не должен злиться… Добби надеялся… если Гарри Поттер подумает, что его друзья о нём забыли… возможно, Гарри Поттер не захочет возвращаться в школу, сэр…
Гарри уже не слушал. Он потянулся к письмам, но Добби отпрыгнул от него.
- Гарри Поттер их получит, сэр, если он даст Добби слово, что не вернётся в Хогвартс. О, сэр, это опасность, с которой Вы не должны сталкиваться! Скажите, что Вы не вернётесь, сэр!
- Нет, - сердито сказал Гарри. - Отдайте мне письма моих друзей!
- Тогда Гарри Поттер не оставляет Добби выбора, - печально сказал эльф.
Не успел Гарри пошевелиться, как Добби устремился к двери, распахнул её… и рванул вниз по ступенькам.
У Гарри пересохло во рту, а живот начало крутить, он бросился за ним, стараясь не шуметь. Прыгнув через последние шесть ступенек, он мягко приземлился на ковёр в коридоре, оглядываясь в поисках Добби. Из столовой долетал голос дяди Вернона: «…расскажите Петунии ту дико смешную историю о тех американских водопроводчиках. Она так мечтала её услышать…»
Гарри вбежал на кухню и почувствовал себя так, будто у него пропали все внутренности.
Шедевр тети Петунии, великолепнейший десерт, гора из сливок и сахарных фиалок, плавал под потолком. В углу, на самом верху буфета, скрючился Добби.
- Нет, - прохрипел Гарри. - Пожалуйста… они меня убьют…
- Гарри Поттер должен пообещать, что не вернётся в школу…
- Добби… пожалуйста…
- Скажите, сэр…
- Не могу!
Добби трагически взглянул на него.
- Тогда Добби придётся сделать это, сэр, ради блага Гарри Поттера.
Десерт с ужасающим грохотом рухнул на пол. Сливки забрызгали окна и стены, а блюдо разбилось вдребезги. Со звуком, похожим на взмах кнутом, Добби испарился.
