— Да, сэр, — вспомнив, спросил он, — я не совсем понял… Почему это Фоукс — не ваш феникс? Чей же он тогда?
— О! — Дамблдор поднял палец. — Хороший вопрос, Гарри! Да, Фоукс принадлежит не мне. Это феникс Хогвартса. Можно сказать даже, что он и есть сам Хогвартс, его дух.
По кабинету пронесся дружный вздох изумления.
— Вот это да! Обалдеть! — воскликнул Рон. — То есть, извините, я хотел сказать… потрясающе!
— Неправильно, Рон! — мягко заметил Дамблдор. — Потрясающе — это когда так себе. А узнать, что такое Фоукс — это и правда обалдеть!
На этот раз он не стал пережидать, пока стихнет смех, и расхохотался вместе со всеми.
— Вы ведь не знаете, как я стал директором, верно? — спросил он.
— Я читала в «Истории Хогвартса», сэр, — ответила Гермиона и тут же запнулась. — Ох, нет… там было только, что вас назначили на эту должность, и что вам было… точно не помню, но несколько больше двадцати. Я еще удивилась, что директором стал такой молодой человек…
— А что удивительного? — улыбнулся Дамблдор. — Чем моложе директор, тем дольше он сможет проработать на своем посту. Бывали, конечно, и постарше, и пожилые — Хогвартс сам выбирает, кто будет его директором, Совет попечителей только назначает его официально. К будущему директору прилетает Фоукс — и вопрос решен.
— А если он не согласится? — полюбопытствовал Рон. — Будущий директор, я хочу сказать!
— К человеку, который на это не согласен, Фоукс никогда не прилетит, — пояснил портрет. — Он знает свое дело, потому что он — это Хогвартс! Я удовлетворил ваше любопытство?
— Нет! — воскликнула Гермиона, и все засмеялись.
— Это хорошо, — одобрил Дамблдор. — Но хорошего понемногу! Неуемное любопытство — полезная черта! И поэтому меня несколько удивляет то, что один вопрос вы мне не задали. А я, надо сказать, его ждал. Почему-то никто не спросил, зачем мне были нужны те сутки.
— Как-то забыли, — смутилась она, и глаза у нее сразу же загорелись.
— Я — нет, — возразила Луна. — Вы хотели сделать что-то против Волдеморта.
Дамблдор улыбнулся и кивнул:
— Мое главное оружие против него. Вы угадали.
— О-о-о! — пронеслось по кабинету.
— Какое оружие, сэр? — спросил Рон.
— Меня.
Это сказал не портрет — голос Дамблдора раздался за их спинами, и все повернулись.
— Я был этим оружием, — пояснил призрак, вплывая сквозь стену, — только, Альбус, мне придется прервать ваш разговор. Возникла небольшая проблема…
Пока он говорил, в кабинет быстро вошла МакГонагалл и поспешно закрыла за собой дверь. Все привстали, Гарри вскочил:
— Что случилось, профессор?
— Небольшой бунт, — с непонятной усмешкой ответила она.
У нее было выражение человека, который не знает — то ли смеяться, то ли плакать. Все повскакивали с мест. Портреты директоров (некоторые по своему обыкновению притворялись спящими, другие с интересом прислушивались к разговору) тоже всполошились.
— Мистер Уизли… Рон! — в ее голосе определенно звучала растерянность. — И Гермиона — вас очень хотят видеть!
— Кто?! — удивился Рон.
Гермиона вдруг посмотрела на него широко раскрытыми глазами, словно о чем-то догадалась. Рон ответил ей недоумевающим взглядом.
— Четверокурсники, — коротко пояснила МакГонагалл.
В глазах Рона появилось понимание, а на лице — еще большая растерянность.
— Только нас? — спросил он.
— Всех, но прежде всего вас. Для них это очень важно, Рон, Гермиона… Я вас очень прошу.
— Разумеется! — справившись с замешательством, Гермиона решительно пошла к двери. Гарри последовал за ней, по-прежнему в недоумении, и оглянулся. Джинни, Невилл и Луна явно ничего не понимали.
В дверях они чуть не столкнулись с мадам Помфри.
— Фу ты! — сказала она, закрывая за собой. — Минерва, что тут за митинг? Я еле протиснулась.
— Что-то еще случилось, Поппи?
— Да нет, я просто к тебе зашла. Ничего не случилось, разве что у Пивза опять дикая истерика, но это, сама понимаешь, не по моей части, — она усмехнулась. — Отправила его в туалет к Плаксе Миртл, пусть она его утешит.
— Из-за нас, наверное, — предположила Луна.
— Конечно! Довели бедного полтергейста — воскресаете тут один за другим, а бедняге жутко! Минерва, что за толпа в коридоре?
