— Будьте любезны, — согласилась Мак-Гонагалл.
— Папа! — запротестовала Гермиона. — Мы по вас так соскучились!
Джеральд засмеялся:
— Ну да, целых два дня! — он подошел, обнял плечи дочери. — Потерпи, Герми… — он сделал паузу, — …она!
— Ладно тебе!
— Происходит много важного, деточка, — объяснил он (Гермионы сразу стала серьезной. Она даже не обратила внимания на «деточку»). — И приходится усваивать кучу информации в кратчайшие сроки… Помнишь, как у тебя было, когда ты нагрузила на себя все предметы на третьем курсе?
Глядя на него снизу вверх, Гермиона кивнула.
— Но куда вам спешить? — спросила она. — Вы и так за неделю усвоили больше, чем я за год! Или… это из-за новой опасности? Да? Папа, ну хоть намекни — в чем дело?
Джеральд отпустил ее и начал теребить подбородок.
— Это не то, что раньше… — он оглянулся на Дамблдора-призрака, который ободряюще кивнул. — Не какой-нибудь там новый Волдеморт или что-то в этом роде. Это из вещей, в которых маглы разбираются куда лучше волшебников. Если коротко — политический кризис.
Гермиона с недоумением нахмурилась:
— Но ведь политика — это проблемы Министерства, не так ли?
— Да, — подтвердил Джеральд, — это их проблема. А решать ее, похоже, нам. Ладно… Узнаете все. Пообщаемся еще, не расстраивайся — мы тоже по вас соскучились. Пойдем? В чем дело, Гарри?
— Да, пойдем, — Гарри спохватился. — Извините, я никак не мог понять, чего здесь не хватает! Где феникс, сэр? — спросил он у Дамблдора. — Опять сгорел?
— Нет, Фоукс жив, здоров и полон сил! — успокоил его Дамблдор. — Он в разведке, Гарри. Думаю, скоро ты его увидишь. Спокойной ночи!
Дойдя до развилки коридоров, все немного постояли, снова пожелали друг другу спокойной ночи. Джеральд ушел в боковой коридор, Мак-Гонагалл неторопливо стала подниматься на свой этаж, а Гарри с Гермионой направились в Гриффиндор.
Гостиная пустовала. Гарри машинально шагнул к спальне мальчиков, потом, спохватившись, догнал Гермиону, которая уже была на противоположной лестнице. Он слегка отстал, с опаской поглядывая под ноги. «Защита от мальчиков» была элементарной, но действенной — если мальчик ступал на лестницу, ведущую в спальню девочек, ступеньки мгновенно сливались в мраморный скат, гладкий и скользкий, как лед — удержаться на нем было невозможно. Девочек это веселило, мальчиков, понятно, не очень, и дело обычно ограничивалось одной попыткой.
— Святая святых… — усмехнулся Гарри, когда они остановились перед дверью.
Гермиона, взявшись за дверную ручку, почему-то медлила в нерешительности. Она посмотрела на него и улыбнулась.
— А как ты сняла заклинание, кстати? — полюбопытствовал Гарри. — Палочку ты не доставала. Я вообще думал, что ты забыла, и мы вот-вот слетим вниз. Или мне и сейчас не положено знать?
Снова рассмеявшись, она достала листок. Гарри прочитал: «Когда в спальне нет девочек, защита на участке лестницы ниже спальни перестает действовать».
— А почему она назвала это заклинанием? — удивился он.
— Мак-Гонагалл тоже иногда шутит! Ладно…
— Ты боишься? — с пониманием спросил он. — Это же всего лишь портрет. Как Полная дама, которой мы только что сказали пароль.
— Да. Но это мой портрет, Гарри… Мой живой, говорящий портрет. И я сейчас подумала — а каково ей? Да и… кто она? Я или кто-то другой?
— Ты! — решительно заявил Гарри. — Ведь Дамблдор на портрете — это Дамблдор!
Похоже, ему удалось вернуть ей решимость. Гермиона повернула ручку и первой вошла в спальню.
