— Одно целое… — тихо сказал он.
Улыбаясь, Гермиона попыталась пригладить ему волосы. Потом провела рукой по своим:
— И оба лохматые.
— Ну и что?
— Тоже общая черта…
— Если бы ты знала, как мне сейчас хорошо!
— Если хотя бы вполовину так же, как мне, — задумчиво отозвалась Гермиона, — тогда я знаю. Мон ами, мон амур…
— А что это?
— То, что ты любишь говорить мне, только по-французски. Мой друг, моя любовь…
— От Флер услышала?
— От Габриель. Она мне песенку спела. Как необыкновенно, Гарри — мы все снова вместе.
— Не все, Гермиона.
— Да… я немного не так сказала. Но мы, шестеро… На пятом курсе мы вместе сражались в Министерстве. На шестом — в Хогвартсе. На седьмом — за Хогвартс. А сейчас — просто вместе без всяких сражений. Или нет… не так. Получается, что сражение было. Что мы по-тихому сразились с самой смертью. Как тогда сказал Добби — сэр Гарри Поттер победил саму смерть.
— Это когда он сказал?
— На прошлой неделе, когда я отнесла тебя в Хогвартс.
— Вот как? Ты права, Гермиона. Мы все сразились, не я один. Даже когда я вытаскивал тебя — ведь оказалось, что Рон и Джинни, не зная, помогали нам, правда? — он содрогнулся. — Знаешь, я только потом понял, как страшно это было. Если бы я знал, как просто можно было все сделать! Как сегодня… Наверное, если бы мы оба просто взялись за палочки, ты бы прошла, как сегодня Невилл с Луной!
Откинувшись, Гермиона некоторое время смотрела на него.
— Не знаю, Гарри, — сказала она наконец. — Не уверена. Сегодня мы все же были вшестером. Ты чувствовал, какая в нас бурлила сила? Но даже если и так… ты все равно сделал это, я тебе обязана жизнью, своей второй жизнью. Даже тем, что у меня сейчас два дня рождения! — серьезное выражение сменилось улыбкой, и она опять встрепала ему волосы.
— А я обязан тем же тебе, Гермиона.
— Мон ами… — сказала она. — Мон амур… Раз так, хватит переживать. Сегодня это просто неприлично, Гарри. Невилл… Луна… Мы вместе — все! Мы всем обязаны друг другу, мы всем обязаны себе…
Гарри широко раскрыл глаза:
— Ты начала писать стихи?!
— Кто, я? — Гермиона рассмеялась. — Да нет, конечно — случайно получилось!
Гарри притянул ее к себе и начал целовать. Все переживания куда-то ушли, он снова был счастлив, а ласки становились все более интимными — так что, когда дверь открылась, Гермиона отшатнулась и начала торопливо застегивать рубашку.
— Гарри, Гермиона… Ох, извините!
— Ничего, все в порядке, — Гермиона встала и застегнула последнюю пуговицу, потом начала поправлять волосы. — Я подумала, что это Мак-Гонагалл.
— Она в коридоре. Вас все хотят видеть.
— Спасибо, Невилл, — она посмотрела на них и засмеялась.
— Что смешного? — требовательно спросила Джинни, крепко державшая Невилла за руку.
— У нас с Гарри в первые дни было так же, — объяснила Гермиона. — все время хотелось держаться друг за друга, или хотя бы касаться.
— А… — Джинни с пониманием кивнула. — Рон тоже Луну не отпускает! — она улыбнулась, переглянулась с Невиллом. — Идите к нам!
Они вышли, Гарри с Гермионой последовали за ним. Их сразу же окружили люди — Роберт Лавгуд, Лонгботтомы, родители Гермионы и, конечно же, Мак-Гонагалл.
— Привет, папа, мама! — весело крикнула Гермиона. — О, здорово!
— Ну? — сурово спросил Джеральд. — Похожи мы на волшебников?
Они с Эльзой были в открытых мантиях поверх обычной одежды.
— Гм… — Гермиона задумалась. — Да, мама похожа.
— А я?
— Пожалуй, сойдешь.
— Так! Что значит «пожалуй», и что значит «сойдешь»?
— Так уж и быть, — согласилась Гермиона, — сойдешь. Без «пожалуй».
— Ну что за молодежь! — вздохнул Джеральд.
— Не расстраивайся, Джерри, — успокаивающе сказала Эльза. — Ты выглядишь как надо.
— Прежде всего, я выгляжу, как мне надо! А Герми просто капризничает.
— Папа!
— Ладно, скажем по-другому. Наша дочь Гермиона Эльза Джейн Грейнджер просто капризничает.
— У тебя так много имен? — воскликнул Гарри.
— Ага! — гордо ответила она. — Ты разве не знал?
— Нет, ты же мне никогда не говорила! Ужас! Мне все это придется месяц зубрить!
Все заулыбались, и торжественное напряжение незаметно сошло на нет. Алиса Лонгботтом очень тепло обняла Гермиону, Френк крепко пожал руку Гарри, а бабушка Невилла одобрительно похлопала его по плечу. Луна сияла, прижимаясь к отцу, а Рон обнимал ее плечи, и с его лица не сходила широкая улыбка. Невилл тоже светился от счастья, глядя то на Джинни, то на родителей.
