— Встаньте в том же порядке, — приказала Мак-Гонагалл, — на некотором расстоянии друг от друга… Джинни и Рон — вплотную к окну. Возьмите палочки в правую руку. Левой рукой каждый берется за палочку соседа. Невилл, встаньте напротив Джинни, Луна… да, правильно, молодец!
— Что теперь? — спросила Луна.
— Невилл, возьмитесь за кончик палочки Луны, а своей проткните окно — да, резко, как Гарри сказал — и пусть Джинни возьмется за ее кончик. Рон, Луна… — ее голос вдруг стал хриплым, — то же самое! Замкните круг!
Мак-Гонагалл отступила, глядя на всех, чего-то ожидая.
Все ждали. «В чем дело? — беспомощно думал Гарри. — Должно же произойти хоть что-нибудь… Хоть что-нибудь!» Он покосился на Мак-Гонагалл — ее лицо даже в неверном свете Страны Мертвых было бледным.
— Думайте! — вдруг приказала она.
— О чем? — закричала Джинни.
— Не о том, что мы делаем! Думайте друг о друге. Просто… друг о друге!
И снова зазвенело. Четко, явственно, по-настоящему — будто открылась крохотная музыкальная шкатулка. Все шесть палочек вспыхнули серебристым светом, сияние сорвалось с них, расширилось, и светящаяся нить повисла в воздухе на уровне груди, охватив шестерых друзей четким кругом. Ощущение было — не передать! — словно еще один, невидимый круг проходил через сердце каждого, заставляя лихорадочно биться и наполняя тело живым теплом. Нить утолщалась, но свет не слепил. Потом вдруг снова вспыхнул волшебный потолок, и солнце из-за их спин ударило в окно, сметая и растворяя в себе тревожные сумерки Страны Мертвых. Гарри заморгал. А когда увидел Невилла и Луну — те уже были живыми.
— Идите сюда! — крикнула им Мак-Гонагалл — Палочки не отпускайте!
Оба шагнули вперед. Рон и Джинни начали отступать, то же самое пришлось сделать Гарри с Гермионой, чтобы не разомкнуть круг. Со стороны, возможно, это выглядело несколько нелепо. Гарри и Гермиона напряженно пятились, боясь споткнуться; Рону и Джинни пришлось двигаться боком. А Луна с Невиллом просто пошли — и оказались в комнате.
Словно и не заметили преграду.
— Все! — выдохнула Мак-Гонагалл.
Раздался хриплый вскрик, они повернулись. Сириус побежал к окну, изо всех сил врезался в него, и прозрачная поверхность спружинила, швырнув его в траву. Отпустив палочки, Гарри бросился вперед.
— Я цел, не беспокойся, — проворчал Сириус и выпрямился, потирая плечо. — Глупо, конечно… Просто подумал — вдруг оно и правда исчезло?
— Мне очень жаль, Сириус…
— Мне, знаешь ли, тоже! — усмехнулся тот. — Ты была права, Минерва.
— Да, Сириус. Мне тоже жаль.
— Не стоит, — резко сказал он.— Я знал, что это так, просто все равно надо было попробовать. И, Минерва… я это увидел! — он окинул всех взглядом. — Все вместе, и все живы…
Невилл и Луна оглянулись на него. Потом Джинни со странным хнычущим звуком бросилась к Невиллу, обняла и спрятала лицо у него на груди.
— Луна… — хрипло сказал Рон (он уже держал ее в объятиях).
— Я знаю, Рон, — спокойно ответила она. — Я тоже тебя люблю.
Гарри прислонился к окну, глядя то на них, то на Сириуса. Гермиона тоже подошла, и Сириус улыбнулся:
— Уже вместе, да? Луна верно сказала — наконец-то!
— Сириус, поверь — я найду, как тебя вытащить! — заверил его Гарри.
— Мы найдем, — поправила Мак-Гонагалл.— Сириус… Откуда ты знаешь о Светлом круге?
— А… — усмехнулся Сириус и уселся на траву.
Гарри с Гермионой последовали его примеру, опустившись на пол. Мак-Гонагалл взмахом палочки придвинула кресло и села, как всегда прямо и не откидываясь на спинку.
— Ребята, — позвала она, и те оглянулись, — вам лучше подойти. Обниматься можно и здесь. Давай, Сириус, расскажи нам… Я подозреваю, что это интересно. Это же одна из величайших тайн Мерлина.
— Ты ведь тоже о ней знаешь, — со смешком возразил Сириус.
— Я знаю от Дамблдора.
— Ну вот! Дамблдор тоже знает! Минерва, великие тайны — это те, о которых знает куча народу. Особенно те, кому вовсе не положено знать, — он с удивлением глянул на Гарри, который неожиданно рассмеялся.
— Я вспомнил первый курс, — пояснил Гарри, — когда после драки с Квиреллом лежал в больничном крыле. Ко мне пришел Дамблдор. Он сказал, что вся эта история — строжайший секрет, и поэтому ничего удивительного, что о нем уже знает вся школа!
