— И вернулся в «Нору», — невозмутимо закончил Джеральд.
— Два раза?! Папа, ты с ума сошел!
Джеральд сосчитал на пальцах:
— Три. Я им сказал, где меня найти, и снова трансгрессировал домой. Очень уж по тебе соскучился, Герми!
— Па-па-а! Ну не на людях! Я Гер-ми-о-на! Ага, отвлекаешь, да? Не выйдет!
— Ну ладно, — вздохнул Джеральд. — И чего это я воспитал тебя такой целеустремленной? — он прищелкнул пальцами. — Ладно, Артур. Вот послушай. Ты мне сам объяснил насчет трех «Н». Нацеленность, настойчивость, неспешность. Было такое?
— Разумеется, было! — горячо подтвердил Артур. — Главный принцип трансгрессии! Этому надо учиться по крайней мере…
— Да, я помню. Теперь такой вопрос — что нужно для того, чтобы посадить самолет?
— Папа!
— Подожди, деточка!
— Не называй меня так!
— А раз взрослая — тихо. Ну, Артур?
Уизли нахмурился:
— Что ты говорил?.. Надо выпустить колеса и эти… — он повел в воздухе раскрытой ладонью.
— Закрылки.
— Да, закрылки. Сбросить скорость…
— Артур, ты не понял. Я не спрашиваю, как посадить самолет, я спрашиваю — что для этого нужно?
Мистер Уизли недоуменно моргал.
— Для этого нужны три вещи, — пояснил Джеральд. — Нацеленность, настойчивость, неспешность! Это, Артур, знает любой летчик. Дай ему магическую силу и… — с резким хлопком он исчез. Все подскочили.
— Вот, — Джеральд подошел к ним со стороны камина. — Как тебе, Эльза? — спросил он, усаживаясь назад.
— Я думаю… — протянула Эльза. Уголки ее губ подрагивали от скрытого смеха. — Думаю вот о чем — для хорошего стоматолога тоже ведь нужны эти качества, верно? Скажем, когда удаляешь тяжелый зуб, — она выпрямилась. — Помнишь, я когда-то балетом занималась?
— Еще бы не помнить! — засмеялся Джеральд.
Эльза встала, подняла руки над головой и, подогнув ногу, сделала пируэт — получилось очень изящно. Все зааплодировали, а Гарри подумал: «Вот откуда это у Гермионы!»
— Значит — нацеленность, настойчивость, неспешность, так? И повернуться? — она сделала второй пируэт. И с хлопком исчезла.
— Эльза!!! — Джеральд вскочил.
— Привет, Джерри! — жена хлопнула его сзади по плечу.
— Ну, ты даешь… — Джеральд рухнул обратно в кресло.
Эльза вернулась к миссис Уизли, уселась и успокаивающе похлопала ее по руке:
— Все в порядке, Молли. Все в порядке!
— Слава богу! — миссис Уизли отерла лоб. — А еще нашу семью считают сумасшедшей! Гермиона, деточка!..
— Я не деточка, миссис Уизли! — рассердилась Гермиона.
— Вот-вот! Ты всегда была такой умной, серьезной… взрослой девочкой! Ну как тебе это удалось — при таких родителях?!
— Они меня так воспитали, миссис Уизли, — объяснила Гермиона, явно не зная: то ли рассердиться окончательно, то ли расхохотаться.
— Замечательно, милочка! Пора бы тебе взять инициативу и начать воспитывать их!
Гермиона печально улыбнулась:
— Не выйдет, миссис Уизли. Я столько раз пыталась! Они безнадежны.
— Моя дочь, как всегда, права, Молли! — поддержал ее Джеральд. Потом сказал уже серьезно: — Артур, у вас, наверное, уже все собрались.
— Да! — мистер Уизли вскочил. — Простите, ребята. Я хотел их кое с кем познакомить.
— Подождите, — вмешалась Мак-Гонагалл. — Мистер Грейнджер…
— Джеральд, миссис Мак-Гонагалл.
— Хорошо, Джеральд. Тогда зовите меня Минервой.
— Вы Минерва? — весело удивился Джеральд. — Хорошо, очень приятно. Похоже, Гермиона, тебя опередили — не быть тебе Афиной.
— Это еще почему? — возмутилась Гермиона. — А!.. Жаль!
— А я вовсе не против, — заметила Мак-Гонагалл, — мне ведь когда-нибудь понадобится преемница, верно? Так вот, Джеральд — пока будете в «Норе», найдите немного времени и ознакомьтесь.
Она извлекла из складок мантии предмет до того изящный, что все со вздохом восхищения подались вперед.
Это было яйцо, сделанное из белого полупрозрачного камня и оплетенное золотыми завитушками, делящими его на четыре лепестка. В тончайших переплетениях сверкали микроскопические брильянты. Яйцо покоилось на хрустальной подставке, настолько прозрачной, что казалось — оно висит в воздухе.
— Прямо Фаберже! — воскликнула Эльза.
— А это и есть Фаберже, — пояснила Мак-Гонагалл. — Он был волшебником.
Она достала палочку и коснулась верхушки яйца:
