Гарри уже готовился вмешаться, чтобы пресечь новую ссору, но Кричер вдруг кивнул и сказал:
— Добби прав, хозяин, но Кричер по-другому не может, потому что прежняя хозяйка миссис Блек приказала ему называть так всех маглорожденных. Хозяину нужно приказать Кричеру не говорить это слово, и приказать Кричеру любить маглорожденных, потому что миссис Блек приказала ненавидеть их.
Гарри некоторое время смотрел на него, размышляя. Все ждали с неподдельным интересом.
— Хорошо, Кричер, — сказал наконец Гарри. — Больше никогда и никому не говори это слово и запомни, что оно очень дурное и очень глупое. Но это все. Приказывать тебе любить или не любить кого-то я не буду, потому что любить по приказу — это плохо. Ты должен научиться сам.
«О-о!..» — с восхищением пробормотала Гермиона. Кричер задумался, поклонился и сказал:
— Хозяин мудр.
После чего без лишних слов взял свою чашку, демонстративно цапнул гренок со столика, накрытого Добби, и запрыгнул на подлокотник гермиониного кресла.
Он добросовестно просидел на этом месте весь завтрак и в конце заметно расслабился. Но все же ему явно полегчало, когда Гермиона, допив кофе, вспомнила о карточке Бонда и пошла в комнату.
— Все требует времени, хозяин, — сказал эльф, когда Гарри вопросительно посмотрел на него. — Кричер привыкнет.
И, спрыгнув с подлокотника, присоединился к Добби. Вместе они убрали пустую посуду, поклонились и исчезли.
— Я прямо сейчас и сбегаю к папе, — сказала Гермиона, появившись в гостиной уже одетая в хогвартскую мантию. — Приглашу его к нам, не возражаете?
Никто, конечно, не возражал, и она весело убежала.
А вернувшись, обнаружила, что чуть не пропустила знаменательное событие — окончание работы над Роном-на-портрете и первое вхождение Рона в нарисованный мир!
В комнате уже собрались все. Рон, плоский, как фотография, стоял в нарисованной гостиной рядом с нарисованным мольбертом. Полотно на мольберте было первозданно пустым — портрет и оригинал уже слились. Рон обнимал светящуюся от счастья и забрызганную красками Луну-на-портрете и с преувеличенно-скромным выражением принимал поздравления. Настоящая Луна запрыгнула в раму, слилась с нарисованной и повисла у него на шее. Нарисованная гостиная Когтеврана незаметно наполнилась живыми портретами. Двойники Гарри и Невилла пожимали ему руки, Гермиона-с-портрета и невесть как появившаяся Лаванда оттесняли Луну и друг друга, пытаясь его поцеловать. Не выдержав, их оригиналы тоже забрались в портрет, отчего стало казаться, что рама вот-вот затрещит. Но двойники слились, и места хватило всем. В комнате теперь оставалась одна Джинни, у которой не было портрета и поэтому мир картин был ей недоступен. Заметив это и пожалев ее, Луна и Гарри с Гермионой вернулись в комнату. Потом вышел и Рон, оставив на картине своего новообретенного двойника.
— К этому надо привыкать постепенно, — сказал он своему портрету и обратился к Джинни: — Ну что, сестренка? Может, попросишь Дина нарисовать тебя?
Джинни как-то неопределенно пожала плечами:
— Посмотрим…
— Мы прогуляемся немного, — сказал Рон-с-портрета. — По картинам. Крутой здесь мир! Пока, оригинал, не скучай без меня!
Оба Рона подмигнули друг другу.
— А что твой папа? — спросил Гарри, когда они вернулись в гостиную. — Ты вроде хотела его пригласить?
— Да занят он, — недовольно ответила Гермиона. — Похоже, решил до Рождества изучить всю магию от Древнего Египта до наших дней. И мама туда же — изучает магическую медицину. Она сейчас работает у мадам Помфри.
— По крайней мере понятно, в кого ты такая пошла, — глубокомысленно заметил Рон.
Гермиона рассмеялась.
— А еще, похоже, папа решил переспорить всех наших преподавателей и Дамблдора, — добавила она, откинувшись в кресле. — Тут у них были такие дискуссии! — потом уже серьезным тоном добавила: — Он очень напуган этими нападениями, ребята…
— А что тут странного? — удивилась Джинни. — Он же твой отец!
— Не только… Он старался не показывать, но я же своего папу знаю, — Гермиона слегка улыбнулась. — Папа боится не только за меня, но, кажется, и за весь Хогвартс… Вы не представляете, как он привязался к Хогвартсу! Наверное, потому что здесь так много детей… ну, и магия тоже. Они когда-то хотели, чтобы у них было много детей, как у вашей семьи, но так получилось — у мамы после меня был еще один ребенок, который умер после родов, и после этого у нее больше не было детей. Мне тоже жаль — у меня была бы сестренка, и тоже волшебница, наверное. Ладно, не надо смотреть на меня с таким сочувствием! — смущенно попросила она и поспешно сменила тему: — Джинни, а что у тебя за колебания? Ты разве не хочешь, чтобы и у тебя был портрет?
