Портреты помахали им руками и исчезли, оставив на картине пустующую гостиную. Гарри с улыбкой оглянулся на подругу — накинув домашнюю мантию, она уже сидела за столом и задумчиво грызла кончик пера — и тихо закрыл за собой дверь.
Он с наслаждением плюхнулся в кресло — роскошное кожаное кресло, обнимающее сидящего так, что тот чувствовал себя невесомым. Почти сразу же открылись еще две двери, и на порогах возникли Рон и Невилл, оба в пижамах. Одновременно потянулись, зевнули и пошли к свободным креслам.
— Привет, Гарри! — сказал Невилл.
— Привет! Ты уже встал? — спросил Рон.
— Как видишь. А где Джинни, Невилл? Спит еще?
— Нет, она в ванной.
— А Луна еще дрыхнет, — сказал Рон.
— А я понял так, что она тебя рисует, — удивился Гарри, — нам мой портрет сказал.
Рон рассмеялся:
— Это не она рисует, а ее портрет!
— То есть как? Ее портрет рисует твой портрет?
— Ага! Такое только она могла придумать! Она — ну, настоящая — вчера нарисовала на своем портрете мольберт, а он для нарисованной стал как настоящий, и Луна-с-портрета начала рисовать на нем меня.
— Думаешь, что-нибудь получится?
Рон картинно развел руками:
— Ну, это же Луна! Посмотрим. Во всяком случае, если помнишь, на втором курсе в кабинете Локонса было полно его портретов. И там был такой — он, одетый как художник, рисует собственный портрет… помнишь?
— А, да!
— Я тоже помню, — сказал Невилл. — И оба портрета были живыми!
— Вот-вот. Так что — вдруг получится?
Обе двери опять распахнулись, и два девичьих голоса одновременно сказали:
— Привет, ребята!
Голос Джинни был бодрым, Луны — еще сонным.
— Как там с портретом? — поинтересовался Рон.
— Она еще не закончила-а-а... — голос Луны перешел в сладкий зевок. — Но он уже ожил!
— Ну, и какой он? — полюбопытствовал Рон. — Такой же, как я?
Луна со смехом втиснулась рядом с ним в кресло.
— Да, — безмятежно-рассеянным голосом подтвердила она. — Такой же несносный — уже даешь ей советы, как лучше сделать! Я люблю тебя, Рон, — несколько неожиданно закончила она и потерлась щекой об его плечо. — Я тебе это говорила?
Поперхнувшись и прокашлявшись, Рон с улыбкой ответил:
— Сегодня еще нет. Хотя нет, говорила — когда я пытался тебя разбудить.
— Ну ничего… Мне лишний раз не жалко…
— Ты еще собираешься спать? — удивился он, когда она закрыла глаза.
— Нет, я пытаюсь вспомнить, что же я забыла… Невилл, у тебя случайно нет напоминалки? Ой, нет, я забыла, у меня же есть!
Она выпрямилась, порылась в карманах мантии, доставая какие-то совершенно несусветные предметы — разноцветные перья, волшебную чернильницу-непроливайку, целую горсть сережек-редисок — и вручая их Рону. Наконец с торжествующей улыбкой она выудила стеклянный шарик, наполненный красным светящимся туманом.
— А куда тебе столько? — удивился Рон, разглядывая кучку сережек у себя на ладони.
— Мне их все время дарят мои фанаты, — рассеянно отозвалась Луна, забирая у него сережки и кладя назад в карман; чернильницу она поставила на журнальный столик и положила рядом перья. — Некоторые почти такие же хорошие, как и мои… Так…
Она стала разглядывать напоминалку.
— Что-то ты точно забыла, — заметил Рон. — Красная вот.
— Это потому, что я забыла, что у меня есть напоминалка, — объяснила девочка. — Так…
Невилл, у которого был самый большой опыт с напоминалками, посоветовал:
— Сожми ее пальцами и припоминай по очереди… или лучше называй вслух.
Луна с благодарностью улыбнулась ему и последовала совету.
— Так… — в третий раз повторила она. — Кажется, я что-то забыла… записать… для кого-то… Невилл, а почему цвет не меняется?
— Ну, значит, именно это ты и забыла.
— Ага! Значит, я что-то для кого-то забыла записать или написать… Айрис?
Шарик вдруг стал прозрачным.
— Ой, работает! — восхитилась Луна. — Для Айрис я ничего не забыла! Для Габриель?.. Ой! Ну конечно!
Она в легкой панике вскочила на ноги, кинула в карман покрасневший шарик и бросилась к двери своей комнаты.
— Вылетело из головы, — донесся оттуда ее голос, — а она ведь собиралась зайти!
Луна выскочила назад с толстой тетрадью и свитком пергамента в руках.
— Нет, — пробормотала она, положив свою ношу на столик, — я не успею переписать… О! Гермиона знает Протеевы чары, она же тогда сделала нам сигнальные галеоны!.. Где она, Гарри, еще спит?
