— Я же говорила, — невозмутимо заметила Луна, доставая палочку из-за уха.
Один взмах — и скамья выпрямилась, стала как новенькая, даже со свежим лаком. (Рон на всякий случай потрогал — не слишком ли свежий, прилипнут еще!) Все было в порядке. Луна задумалась, потом опять взмахнула, и появилась вторая скамья, параллельная первой.
— Так будет удобней, — без особой необходимости заметила она.
Так было удобней; они снова расселись, по трое друг напротив друга, а Гермиона и Невилл оказались «в кавычках»: Гермиона между Гарри и Роном, напротив них — Невилл между Луной и Джинни…
— Помнишь, Гарри?.. — тихо спросила Джинни.
Улыбнувшись, Гарри кивнул:
— «Искатели»…
— …и «отряд прикрытия»!
* * *
«…И смерч — то поднимавший его к облакам, где не хватало воздуха, то обрушивавший его с такой скоростью, что казалось, будто алтарь летит навстречу, алтарь, на котором сейчас ничего не было — вихрь подхватил ножны, и те пролетали мимо каждый раз, когда Гарри менял направление полета. То вверх, то вниз — все остальные направления были заказаны, все остальные движения слились в безумное вращение смерча. Как страшно кружилась голова!.. Он уже знал, что долго ему не продержаться, что есть только один выход — поймать ножны и лететь вниз, разбиться об алтарь, держа ножны перед собой в надежде, что последний хоркрукс разобьется первым. Но поймать ножны каждый раз не удавалось; алтарь летел навстречу, и Гарри еле удавалось передвинуться к середине воронки, где вертикальный поток подхватывал его и уносил вверх. Вверх, где не хватает воздуха. В момент поворота удавалось увидеть то, что происходит за бешено мчащимися воздушными стенками — Рон, высунувшийся из-за разрушенной стены, Гермиона, залегшая за поваленной колонной, оба с нацеленными в основание смерча палочками: они пытались подсечь вихрь, чтобы эта безумная ловушка открылась и Гарри смог выбраться из нее.
Очередная попытка — он поймал ножны кончиками пальцев, но они легко вырвались и умчались наверх; опять на середину, взгляд наружу — он ахнул, увидев две новые фигуры… Пожиратели? Но одна из них была одета в синюю мантию, у нее были длинные светлые волосы… и тут в смерч что-то влетело, и Гарри стала нагонять рыжая комета. Все, думал он, это бред, это все… Но две маленькие сильные руки стиснули его со спины, а рядом с древком «Молнии» возникло второе, с потускневшей надписью «Серебряная стрела». Объединенной магии двух метел удалось совладать с мощью вертикального потока, и они зависли на середине. А когда ножны снова помчались вниз, Гарри и Джинни поймали их одновременно…»
* * *
Гермиона с некоторой тревогой смотрела на него, и он очнулся. Потом сказал с улыбкой:
— Знаешь… Ты права, конечно, что не стоит проваливаться в прошлое. Но и не вспоминать тоже плохо. Особенно хорошее.
— Да, — согласилась она. Тревога в ее взгляде исчезла, но лицо оставалось серьезным. — Ты прав, Гарри.
Она снова прислонилась к рукам Гарри и Рона, лежащим на спинке скамьи. Помолчала, прикрыв глаза. Заметив, что уголок рта Рона приподнялся (у Рона сохранилась привычка подшучивать над ее задумчивостью), Гарри предупреждающе глянул на него, но тот только улыбнулся и одними губами сказал: «Она сейчас не обижается!» «Да, — таким же образом ответил Гарри, — но это может быть что-то важное. Не сбивай ее!» Рон согнал с лица улыбку.
— Да ладно вам, ребята! — рассмеялась вдруг Гермиона. — Вы никогда не мешали мне думать!
— Ты слышала?! — поразился Рон.
— Догадалась… — она глубоко, с наслаждением вдохнула утренний воздух и забавно изогнула брови. — Ты прав, Гарри. Хотя бы свои победы надо помнить. Что бы ни было у нас в прошлом — хорошее, плохое… хорошего все-таки больше. Знаете, что я поняла? Что хорошее всегда будет с нами. А плохое всегда остается в прошлом, — она с улыбкой посмотрела на Луну. — Потом было потом, не так ли?
Глядя куда-то вдаль, девочка кивнула.
Гермиона хотела сказать что-то еще, но тут их позвали. Друзья оглянулись — к ним торопилась, ослепительно улыбаясь, Флер, ее волосы струились за ней, как невесомый шлейф цвета золота с серебром, и Гарри пришла неожиданная мысль. «Особый Курс — это же новый факультет… Не сделать ли это его цветом?» Он засмеялся. Почему бы и нет?
