— Я в порядке уже, — закончила Гермиона и встала. — Спасибо за завтрак, мама. Вы… мою одежду не выкинули?
— Нет! Все на месте, — заверила ее Эльза. — Мы сохранили все, как было.
— Какие вы замечательные!
— Ты опять туда?
— Да… я только душ приму. Вид у меня, наверное…
— Героический, — невозмутимо закончил Джеральд.
— Папа!
Наградив его возмущенным взглядом, Гермиона направилась к лестнице, но на полпути повернулась:
— Мама… — она дернула себя за рукав.— Выкиньте это платье, ладно?
— Хорошо, Гермиона.
Эльза откинулась на спинку и устало улыбнулась. И тут же вскочила. С новым хлопком в дверях гостиной возник Гарри. Он шагнул внутрь, пошатнулся и повалился на ковер.
Эльза вскрикнула, Джеральд тоже вскочил на ноги — и тут раздался спокойный голос Гермионы:
— Все в порядке, мама! — она нагнулась, протянула ему руки. — Что, Гарри — срочная доставка «Добби и компания»?
Ухватившись, Гарри с трудом встал, прислонился к стене и сердито посмотрел на нее:
— Смешно, да? — он пытался придать своему голосу возмущенный тон, но чувствовалось, что еще немного — и расхохочется.
— Лень было дойти до ворот?
— Нет… Черт, как голова кружится! Ничего, кажется, проходит… — он посмотрел Гермионе в глаза. — Времени было жалко. Я хотел вернуться как можно скорее, у меня сейчас, когда я тебя не вижу, прямо сердце не на месте. И тут подвернулся Добби…
Гермиона бросилась ему на шею, и Гарри чуть снова не упал.
— Ты тоже воспользовалась их «доставкой»? Как я тебя понимаю!
Гермиона хихикнула. Потом они поцеловались.
— Ладно, — сказала наконец Гермиона. — Нам все же надо привести себя в порядок, а то папа нас задразнит… Да, папа — можно взять для Гарри что-нибудь из твоей одежды?
— Конечно. Эльза, пойдем на кухню. Устроим небольшой день рождения.
— Чей? — удивилась Гермиона.
— Твой!
— Но он же не сегодня…
— Гермиона! — уже привычным для Гарри «строгим» голосом заявил Джеральд. — С сегодняшнего дня и во все будущие годы у тебя будут ДВА дня рождения. Неужели непонятно?
…Они сидели, крепко обнявшись, как будто каждому казалось, что стоит ослабить объятия — и другой исчезнет навсегда. А на диване напротив в обнимку сидели Джеральд с Эльзой. Горели неяркие настенные светильники, и почти догорели свечи на столе — словно наступил вечер, хотя все знали, что за плотными шторами полдень. Шторы опустила Эльза, когда Джеральд предложил: «Зачем ждать вечер? Устроим его сами» Все страшно устали, но никто не хотел спать — даже Гарри, хотя со вчерашнего вечера он не сомкнул глаз. Утром он вытащил Гермиону из Страны Мертвых, а потом сам прошел через смерть — пусть даже клиническую, но в краткий отрезок времени от той жуткой секунды, когда Гермиона трансгрессировала с ним в гостиную и сердце остановилось, до момента, когда на его грудь обрушились страшные животворные удары Джеральда — в эту длинную неполную минуту Гарри видел равнину с белесыми цветами, где брели темные фигуры. Потом его вернули к жизни — и было просто забытье, пока он не пришел в себя в Хогвартсе, растерянно улыбнулся мадам Помфри, которую никак не ждал увидеть, сел и начал оглядываться, ища Гермиону.
И все это сейчас казалось далеким. Гарри сидел, обнимая ее, оглушенный неправдоподобным счастьем, и снова и снова вспоминал — родители Гермионы пошли на кухню, а они поднялись по лестнице. Гермиона зашла в свою комнату, охнула, увидев, во что она превратилась, и достала чистую одежду. Потом в комнате родителей взяла для Гарри рубашку и спортивный костюм отца; Гарри всюду заходил вместе с ней, и они крепко держались за руки. Наконец дошли до душа, Гермиона посмотрела на него и сказала: «Подождешь здесь? Я быстро» — и он кивнул, но он не мог отпустить ее руку, а она не могла отпустить его. Несколько бесконечных секунд они смотрели друг на друга — а потом вошли в душ вдвоем.
Они отмыли друг друга от засохшей крови, вытерлись и оделись. Больше ничего между ними не произошло — кроме осторожных ласк, летучих и пронзительно-нежных, убедивших Гарри, что Гермиона действительно вернулась к жизни, а Гермиону — что Гарри снова вернулся живой. Некоторое время они веселились, отбирая друг у друга горячий фен и суша волосы себе и друг другу, потом Гарри настоял на том, чтобы ее причесать, и, к обоюдному удивлению, это ему удалось, правда, не без помощи волшебной палочки. Гермиона своей палочкой подогнала для Гарри отцовскую одежду. Сама она надела короткое платье, Гарри глаз не мог оторвать от ее стройных ног, и ему подумалось: «Как глупо все же — носить эти наши мантии». Что, несомненно, маглы умели лучше волшебников — умели одеваться.
