— Я слышала... как тот негодяй... говорил ей... тогда, давно, — не вполне связно объяснила она.
— Если вы имеете в виду моих маму и папу, почему бы не называть их по именам? — с вызовом сказал Гарри, но тётя Петуния не обратила на него внимания. Она до крайности разволновалась.
Гарри тоже был поражён до глубины души. Тётя Петуния никогда не упоминала о сестре — лишь однажды в истерике кричала, что мать Гарри была ненормальной. И вот надо же, столько лет хранит в памяти какие-то обрывочные сведения о колдовском мире — хотя так старается отрицать самое его существование.
Дядя Вернон открыл рот. Потом закрыл. Потом снова открыл, снова закрыл, а затем, с явным трудом припоминая, как люди разговаривают, открыл в третий раз и прокаркал:
— Так... так... они... э-э... и правда... э-э... существуют? Эти... э-э... демей... как их там?
Тётя Петуния кивнула.
Дядя Вернон поочерёдно обводил глазами всех, точно надеясь, что скоро кто-нибудь закричит: «С первым апреля!» Не дождавшись, он в очередной раз открыл рот, но от необходимости подбирать слова его избавило прибытие третьей за вечер совы. Мохнатым пушечным ядром птица влетела в открытое окно и шумно приземлилась на кухонный стол. Дурслеи так и подскочили от испуга. Гарри выхватил из совиного клюва официальное на вид послание и сразу надорвал конверт, а сова бесшумно вылетела из дома и скрылась в ночи.
— Хватит с нас этих — гадских — сов, — рассеянно пробормотал дядя Вернон, протопал к окну и опять с грохотом его захлопнул.
Уважаемый м-р Поттер!
В дополнение к нашему письму от сего числа сего года, отправленному приблизительно 22 минуты назад, сообщаем, что министерство магии пересмотрело своё решение касательно уничтожения Вашей волшебной палочки. Вы имеете право сохранять её у себя вплоть до дисциплинарного слушания Вашего дела, которое состоится 12 августа и на котором относительно Вас будет принято окончательное официальное решение.
Также доводим до Вашего сведения, что после беседы с директором школы колдовства и ведьминских искусств «Хогварц» министерство согласилось отложить рассмотрение вопроса о Вашем исключении вплоть до вышеупомянутого слушания. В настоящее время и до поступления дальнейших распоряжений Вы считаетесь отстранённым от занятий.
С наилучшими пожеланиями, искренне Ваша,
Мафальда Хопкёрк
Отдел неправомочного использования колдовства
Министерство магии
Гарри перечитал письмо три раза подряд. От того, что вопрос об исключении не решён окончательно, ему полегчало, и узел отчаяния в груди чуточку ослаб, но страх тем не менее остался. Теперь всё зависело от дисциплинарного слушания двенадцатого августа.
— Ну? — напомнил о своём существовании дядя Вернон. — Что новенького? Посадят тебя или как? Смертная казнь-то у вас вообще бывает? — с воодушевлением добавил он после короткого раздумья.
— Мне назначили слушание, — ответил Гарри.
— И там тебя приговорят?
— Наверное.
— Значит, будем жить надеждой, — съязвил дядя Вернон.
— Ладно, если это всё... — сказал Гарри поднимаясь. Ему было просто необходимо побыть одному, подумать и, может быть, написать Рону, Гермионе или Сириусу.
— НЕТ УЖ, ДУДКИ! НИКАКОЕ НЕ ВСЁ! — загремел голос дяди Вернона. — СЯДЬ НАЗАД!
— Что ещё? — недовольно спросил Гарри.
— ДУДЛИ, ВОТ ЧТО! — орал дядя Вернон. — Я хочу точно знать, что произошло с моим сыном!
— ОТЛИЧНО! — потеряв терпение, закричал Гарри, и из волшебной палочки посыпались красные и золотые искры. Все трое Дурслеев испуганно съёжились. — Мы с Дудли были в проходе между Магнолиевым проездом и Глициниевым переулком. — Стараясь справиться с раздражением, Гарри заговорил очень быстро. — Дудли стал задираться, я достал палочку, но не воспользовался ею. Тут появились два дементора...
— Но кто такие эти... дементы? — гневно перебил его дядя Вернон. — Чем они ЗАНИМАЮТСЯ?
— Я же сказал — высасывают из тебя счастье, — ответил Гарри. — А если могут, запечатлевают Поцелуй.
— Поцелуй? — вытаращил глаза дядя Верноy. — Поцелуй?
— Это так называется. Когда они высасывают душу через рот.
Тётя Петуния тихо вскрикнула.
— Душу?
— Они же не забрали... нет... у него ведь осталась?..
