– О, хорошо, – сказал Гарри. – А кто это?
Пока он это произносил, в дверь проскользнул Хагрид. Как и обычно в любых других помещения, Хагрид выглядел непозволительно большим. Он сел рядом с Гарри, посмотрел на него и начал рыдать.
– Это… все… моя… бестолковая… башка! – всхлипывал он, спрятав лицо руками. – Я сам рассказал этому злодею, как пройти мимо Пушка! Я ему рассказал! А он же ж только этого не знал, а я возьми, да расскажи! Ты ж помереть мог! И все из-за драконьего яйца! Никогда больше пить не буду! Меня следовало схватить и отправить жить к маглам!
– Хагрид! – сказал Гарри, шокированный тем, что видит Хагрида дрожащим от горя и раскаяния, огромные слезы скатывались вниз по его бороде. – Хагрид, он все равно бы нашел способ, ты же о Вольдеморте сейчас говоришь, он нашел бы способ, даже если бы ты ему ничего не рассказал.
– Ты помереть мог! – все всхлипывал Хагрид. – И имя не произноси!
– ВОЛЬДЕМОРТ! – прокричал Гарри и Хагрид был настолько поражен, что перестал реветь. – Я встречался с ним и могу называть его по имени. Пожалуйста, улыбнись, Хагрид, мы же спасли камень, а он исчез и у него не получится им воспользоваться. Съешь Шоколадную лягушку, у меня тут много…
Хагрид вытер нос обратной стороной ладони и сказал:
– Ты мне кой-чего напомнил. У меня тут подарок для тебя.
– Это не сэндвич какой-нибудь? – с тревогой спросил Гарри, чем наконец-то заставил Хагрида улыбнуться.
– Нет. Дамблдор дал мне вчера отгул, чтоб я с этим закончил. Ему, кончено, вообще следовало меня уволить… Ну, в общем, держи…
Это была красивая, обтянутая кожей книга. Гарри осторожно ее раскрыл. Внутри было множество волшебных фотографий. С каждой страницы махали ему и улыбались его мама и папа.
– Я сов отправил всем друзьям твоих родителей, чтоб они фото прислали… я ж знаю, что у тебя нет ни одной… нравится?
Гарри не мог говорить, но Хагрид его понимал.
Этим вечером Гарри один спускался на ужин в честь окончания года. Его задержала беспокойная мадам Помфри, настоявшая на последней проверке его состояния. Так что Большой Зал был уже полон народа. Он был украшен цветами Слизерина, зеленым и серебряным, в честь празднования победы Слизерина в борьбе за Кубок школы седьмой год подряд. Огромный плакат с изображением змеи, символа Слизерина, висел над главным столом.
Как только Гарри вошел внутрь, воцарилась неимоверная тишина, а потом все разом снова начали разговаривать. Он сел на сиденье между Роном и Гермионой за гриффиндорским столом, стараясь не замечать тот факт, что все люди смотрят на него.
К счастью, спустя мгновение появился Дамблдор. Разговоры тут же прекратились.
– Еще один год прошел! – радушно начал Дамблдор. – Вынужден отвлечь вас еще одной старческой болтовней, прежде чем вы вонзите зубы в праздничные угощения. Что это был за год! Надеюсь, что головы ваши стали немножко больше забиты знаниями, чем раньше… у вас будет целое лето, чтобы опустошить их перед следующим годом. А теперь, я так понимаю, все ждут вручения Кубка школы. Очки у нас распределились следующим образом. На четвертом месте Гриффиндор с трехсот двенадцатью очками. На третьем Хаффлпафф с трехсот пятидесятью двумя. Равенкло набрал четыреста двадцать шесть очков и Слизерин – четыреста семьдесят два.
Вихрь веселья и грохота донесся от стола Слизерина. Гарри видел, как Драко Малфой стучит своим бокалом по столу. Это было неприятное зрелище.
– Да, да, молодцы, Слизерин, – сказал Дамблдор. – Однако, надо еще принять во внимание некоторые события.
– В зале воцарилась тишина. За столом Слизерина стало меньше улыбок.
– Гм, – произнес Дамблдор. У меня еще есть несколько очков, полученных в самый последний момент. Итак, посмотрим. Да… Во-первых, мистеру Рональду Уизли…
Лицо Рона густо покраснело, он выглядел будто редис, получивший солнечный ожог.
– …за лучший шахматный матч, сыгранный в Хогвартсе за долгие годы, я начисляю Гриффиндору пятьдесят очков.
На последних словах снова воцарилась полная тишина.
– Во-вторых, мисс Гермионе Гренджер… за использование логики перед лицом огня, я начисляю колледжу Гриффиндор пятьдесят очков.
