«Трансфигурация Сегодня», «Испытание Заклинанием» и «Практика Зельеварения». Последующая карьера Дамблдора, казалось, должна была быть стремительной и блестящей, и оставался лишь один вопрос: когда именно он станет Министром Магии. В последующие годы часто предсказывали, что он вот-вот примет эту должность, однако у него никогда не было амбиций министра.
Через три года после начала нашей учёбы, в Хогвартс поступил младший брат Альбуса, Аберфорт. Они не были похожи: Аберфорт никогда не любил книг и предпочитал разрешать споры дуэлью, нежели рассудительной беседой. Но неправильно было бы предполагать, как это делали многие, что братья не были друзьями. Они ладили ровно настолько, насколько могли бы ладить два столь разных мальчика. В оправдание Аберфорта надо сказать, что жить в тени Альбуса было не самым приятным опытом. Даже друзья не могли избежать того, что Альбус постоянно их затмевал, а для брата это было, видимо, ещё меньшим удовольствием.
Когда мы с Альбусом окончили Хогвартс, мы намеревались по традиции того времени совершить кругосветное путешествие, чтобы посетить зарубежных волшебников и понаблюдать за их жизнью, прежде чем наши карьерные дорожки разбежались бы. Но случилось несчастье. Перед самой нашей поездкой мать Альбуса, Кендра, умерла, оставив сына главой семьи и единственным кормильцем. Я отложил свой отъезд, чтобы попрощаться с Кендрой на похоронах, а затем один отправился в путешествие. Теперь, когда у Альбуса на руках остались младшие брат и сестра, а денег им осталось совсем мало, не могло быть и речи о том, чтобы он поехал со мной.
Это было то время в нашей жизни, когда мы общались меньше всего. Я писал Альбусу, описывая, может быть бестактно, все чудеса моего путешествия, начиная с того, как я едва спасся от химер в Греции, и кончая экспериментами египетских алхимиков. Его письма мало рассказывали мне о его повседневной жизни, которая, вероятно, была удручающе скучной для такого одарённого волшебника. Увлечённый моими собственными впечатлениями, только через год, к концу моего путешествия, я с ужасом узнал, что семью Дамблдоров постигло ещё одно несчастье — смерть сестры Альбуса, Арианы.
Хотя у Арианы давно было плохо со здоровьем, этот удар, последовавший так скоро после смерти матери, сильно поразил обоих братьев. Все близкие к Альбусу люди - а я отношу себя к числу этих счастливцев - согласны, что смерть Арианы и то, что Альбус считал себя лично ответственным за неё (хотя он, конечно, виноват не был) навсегда наложили на него огромный отпечаток.
Вернувшись домой, я обнаружил молодого человека, который перенёс страдания, бывшие впору людям гораздо более зрелого возраста. Альбус стал сдержанным, уже не таким беззаботным. Вдобавок к прочим его несчастьям, потеря Арианы привела не к сближению Альбуса с Аберфортом, а к отчуждению. (Со временем оно пройдёт - в последующие годы между ними установились если не близкие, то, безусловно, сердечные отношения.) Но с тех пор он редко говорил о родителях или Ариане, и его друзья поняли, что о них лучше не упоминать.
Пусть другие напишут о его триумфах в последующие годы. Огромный вклад Дамблдора в сокровищницу знаний волшебников, включая открытие им двенадцати способов применения драконьей крови, послужит следующим поколениям, так же как и мудрость, которая проявилась в его судебных решениях, когда он был Верховным Магом Уизенгамота. И теперь ещё говорят, что не было равных той дуэли, что произошла между Дамблдором и Гриндельвальдом в 1945 году. Те, кто видел её, описывали ужас и трепет, которые они испытали, наблюдая битву двух выдающихся волшебников. Триумф Дамблдора и его последствия для волшебного мира считаются поворотным моментом истории, сравнимым с введением Международного Статута о секретности или падением Того-Кого-Нельзя-Называть.
Альбус Дамблдор никогда не был гордым или тщеславным; он умел находить достоинства в каждом, каким бы незначительным и жалким тот ни казался, и я думаю, что ранние утраты наделили его огромной человечностью и состраданием. Я не могу выразить, как мне будет не хватать его дружбы, но моя потеря не сравнится с утратой магического мира. Вне всякого сомнения, он был самым вдохновляющим и любимым директором Хогвартса. Он умер так, как и жил: всегда работая ради высшего блага, и до последнего вздоха всё так же готовый протянуть руку маленькому мальчику с драконьей оспой, как и в тот день, когда мы впервые встретились.
