– Я же к тебе по-братски отношусь, Бармокар.
– И я.
– Так в чем же дело? Веди меня к ней. Покажи ее.
– Они готовят слонов к переправе.
– Это хорошо. Пойдем поглазеем. Скоро и нам придется лезть в воду…
Бармокар колебался, а потом вдруг кинулся вперед, в темень, и крикнул:
– Пошли!
Двигались они вдоль берега, туда, где горели костры. Здесь суетилось много людей: плотничали, забивали гвозди, вязали бревна. Начальники требовали тишины. И чем больше пытались понизить голос, тем больше гудел ночной воздух. А река каким-то странным образом усиливала звуки.
Бармокар показал рукой на плотников, орудовавших топорами. При свете костров они казались очень ловкими и очень сильными. Гано Гэд обратил внимание на плоты, которые вязались не на реке, а прямо тут же, на берегу. Строились плоты на протяжении многих стадий. Были бревна и особенно мощные. Для чего они?
– Мне Рутта объяснила, – сказал Бармокар.
– Где же она?
– Вон там. – Бармокар неопределенно ткнул пальцем в темноту.
– Мы ее увидим?
– Отчего же? Навестим Рутту… Так вот, эти плоты вяжутся для слонов. Слоны тяжелые, но плоты их выдержат. Ты только посмотри: что за толщина у этих бревен!
– Да, бревна исполинские… А зачем этот дерн? Ты видишь огромные кучи дерна?
Бармокар сказал:
– Верно, дерн. Плоты будут подогнаны к самому берегу. Их привяжут, а берег с плотами соединят дерном. Для слонов это. Их путь будет устлан дерном, точно зеленым ковром. Ты уразумел этот хитрый замысел?
– Не очень.
– Чудак человек! Слоны – не люди. Они не полезут в воду, то бишь на плоты. Поэтому требуется обман – этот самый дерн. Слонов погонят по зеленой дороге. А когда они окажутся на плотах – веревки перережут и плоты поплывут к тому берегу.
– Разве на том берегу нет врагов? – спросил Гано Гэд.
– Не знаю.
– Как так – не знаешь? А в кого угодили нынче камнем? Прямо в висок. Ты позабыл?
– О врагах думает сам Ганнибал. А о слонах позаботятся Рутта и ее товарищи,
Гано Гэд усмехнулся:
– Что же, теперь мы зависим от Рутты?
Бармокар чуть не вскипел, но сдержался. Может, Гано Гэд просто ревнует. В таком случае его вполне можно понять… Бармокар заметил:
– И от Рутты – тоже. Мы связаны одним канатом. У нас теперь одна судьба. Может, нам суждено…
– Нет! Нет! – перебил его Гэд. – Судьба сулит только одно: победу! И в этом смысле мы связаны одной нитью, одной веревочкой. Разве нет?
Бармокар что-то пробормотал.
– Я скажу так: победа есть богатство. – Гэд отчеканил: – Для тебя, для Рутты, для меня, для всех. Мы наконец переберемся в хорошие дома, у нас будут сады. Будут сады – значит, будут и птицы, а где птицы – там и любовь. Разве нет?
– Да, любовь, Гэд.
Гэд был в ударе:
– Предчувствие меня не обманывает: у меня чешется левая ладонь. Это к золоту. Мы с тобой пройдем через огонь, через воду, мы пробьемся через любую преграду – и найдем то, что ищем.
– Да, так сказал он.
– Именно он! А я ему верю. Верю, как себе. А ты?
Бармокар был откровенен, как младенец:
– Сначала я не верил. Потом ты поколебал мое неверие. Окончательно убедила меня Рутта. А сердце у нее вещее.
– Ты думаешь? – Гэд полошил руку на плечо друга. Рука была тяжелая. – Учти: женский нрав переменчив. Сегодня она изменила тому, потом – мне, а завтра?
– Что завтра? – тревожно вопросил Бармокар.
– Ничего. – Гэд по-солдатски смачно высморкался.
Костры горели буйно. Пламя рвалось ввысь. Поленьев не жалели.
– По-моему, они все видят… – сказал Бармокар, наклонив голову в сторону реки.
– Ну и пусть.
– Они, наверное, не боятся нас…
– Они? – Гэд плюнул в сторону врагов. – Что могут они против ста тысяч и сотни слонов?
Бармокар пожал плечами. А Гэд горячо продолжал:
– Оглянись вокруг: ведь костров на земле больше, чем звезд на небе. Ты погляди, погляди!.. А долбленки видишь? Вон их сколько на берегу! Считай – не сосчитаешь. Они мигом доставят нас на тот берег… Нет, брат, тут все продумано. И ничего не жаль. А знаешь почему? Потому что нам нужна только победа. А иначе Карфагена не будет. Значит, не будет и нас. Значит, закуют нас в цепи и заставят пахать римские поля вместо быков. Ты меня понял?
– Почти, Гэд.
– Почему – почти? Разве я говорю какие-то премудрости? По-моему, все ясно.
