Кора бросилась на пол и протянула руку вперед - полковник сразу уцепился за нее. К счастью, вовремя пришел на помощь Миша - иначе бы полковник утащил Кору в трясину.
Солдаты держались за полковника, и после отчаянного сопротивления трясина, громко чавкнув, отпустила всех.
Полковник выбрался на сухое место, затем, помогая друг другу, вылезли солдаты. Они матерились, полковник тоже матерился и грозился выяснить, какой идиот понаделал здесь ловушек. Люди нужны не для того, чтобы тонуть в болотах, а для боевых дел.
Сверху, с вышки, тоже увидели этот инцидент. Очевидно, в ловушках лабиринта положено было погибать обычным мышкам, а не кошкам такого ранга. С топотом солдаты побежали по коридорам, забегая в ложные тупики и ударяясь лбами и локтями о перегородки. К тому времени когда они достигли пострадавших коллег, сверху, с железного блюдца, уже спустился на парашюте невысокий подтянутый человек в камуфляжном комбинезоне. Он был коротко пострижен, на лоб падала челка, глаза были дикими, наглыми, рот широкий, без губ, скулы тяжелые.
- Что вы здесь делали? - спросил он у полковника. Полковник не мог ответить, потому что бетон, в который он был только что погружен, быстро засох и сковал его члены, а также замкнул рот. Лишь дырки ноздрей позволяли дышать, да удавалось немного приоткрыть веки. Солдаты были не в лучшем положении, они тоже на глазах превращались в статуи погибшим воинам.
- Перестарались? -спросил человек с челкой у Коры.
- Не знаю, - ответила Кора. - Ведь это предназначалось для нас. А против нас все средства хороши.
- Теряем людей, - рассердился человек с челкой. Он приказал солдатам, которые прибежали с вышки и стояли вокруг по стойке "смирно", чтобы они вывели из лабиринта пострадавших, для чего придется проломить часть стен.
Стенки рушились на удивление легко, поднялась пыль, человек с челкой куда-то пропал.
О Коре и Мише Гофмане забыли. Миша Гофман спрятался в какой-то тупичок и там задремал, сидя на корточках, а Кора осторожно прошла еще немного к центру лабиринта - ей было интересно, что за награда ждала того, кто одолеет задание.
До цели оставалось совсем немного, и путь был почти прямым, хотя Кора, конечно же, глядела под ноги, чтобы не ухнуть в очередную ловушку, построенную неизвестно для чего, - даже господин полковник считал это глупостью до тех пор, пока не угодил туда сам.
В центре лабиринта оказалось небольшое квадратное помещение, где в середине стоял каменный алтарь или стол - кому как покажется. На нем возвышался мраморный бюст президента, а перед ним стояла закрытая пластиковой пробкой, до половины наполненная бутылка, на этикетке которой было крупно написано "Вино розовое виноградное". Рядом стоял стакан. И лежала записка, придавленная обломком кирпича: "Поздравляем с выполнением задания. Надеемся, что вернетесь благополучно. Командование".
Кора постояла, посмотрела на награду, пить не стала, а записку взяла и спрятала в карман синего байкового халата. Пригодится для отчета комиссару.
Кора пошла обратно, глядя под ноги. Это ее чуть не сгубило, потому что как раз в десятке метров от центра лабиринта на нее свалился отрезок стены - бетонная панель, которая была плохо закреплена.
Кора, к счастью, отпрыгнула, но рассердилась на местные власти еще больше.
Из лабиринта Кора выбежала через разрушенный вход. На площадке, отделявшей его от жилых строений, никого не было. Солнце уже зашло, и вокруг благоухала розовая тишь заката, воздух был парным и неподвижным, но с гор уже наваливалась, наполняла собой небо вечерняя прохлада. Птицы молчали, цикад тоже не было слышно.
Кора спустилась на пролет по лестнице и полуподвальным коридором добралась до комнат" No 8. Дверь в ней была открыта. Кора легла на койку. В доме было тихо, только кто-то играл на фортепьяно. Может, пойти в гостиную?
Нет, никого не хочется видеть. С этой мыслью она заснула.
В комнату кто-то вошел. Кора сквозь: сон почувствовала движение.
- Кора, - хриплый шепот глухо отозвался в комнате. Она поняла, что спит поверх одеяла, так и не раздевшись. Окно под самым потолком не давало света - в него было видно лишь синее небо. - Кто там? - спросила Кора. Тише, это я, Нинеля, пошептаться надо, не возражаешь?
