Конец октября и праздник Хеллоуин был испорчен нападением Сириуса Ориона Блека на дверь гостиной Гриффиндора. Располосованный портрет обсуждали все кому не лень. Более того, нас уложили спать прямо в большом зале, это просто бред какой-то. Ну сменили бы пароли, да и всех делов, так нет. Спать тут было реально невозможно, так что дождавшись, когда все соседи уснут, я оделся, пересадил фамильяра, которого я назвал Драконычем на голову и ушел в медитацию.
Сижу, читаю книгу по теории некромантии, поскольку она сильно перекликается с моим интересом к призыву и вдруг почувствовал взгляд. Жаркий, почти опаляющий страстью и желанием обладать взгляд. Пришел в себя и открыл глаза. Пятикурсница, Салли Гросс из немецкой семьи, потихоньку подползала прямо ко мне. Хм… А походу тут меня и употребят сейчас. А я буду отбиваться? Пока не знаю. Вообще-то, она симпатичная, но девушка в поиске именно жениха и мужа, а не приключений, так что, наверное, ну ее. А ты парень, успокойся, а то от одних мыслей как стойкий оловянный солдатик. Отвод Глаз и нечего провоцировать общественность, а то у девочки похоже отменное зрение и «палатку» на штанах она прекрасно разглядела, как и ее размеры. Ну вот, теперь еще слухов добавится. Как будто не хватает мне горящей головы, неношения мантий и Патронуса в тринадцать. Салли заозиралась, ища меня, но никак не могла сфокусировать свое зрение на мне, что позволило мне вернуться к прерванному занятию — чтению книги по некромантии, точнее по ее теории.
Думаю, что после всех экспериментов по выходу из тела, и практик призыва, я вполне готов отправиться в астрал, чтобы найти духа разума. Но это только в том случае, если не получится его призвать. Ритуальная фигура уже дорабатывается, а все расходники лежат и ждут светлого часа. Как-то мне боязно лезть туда, где даже опытные шаманы погибают время от времени, даже под прикрытием Змея. Так что продолжаю очень сильно надеяться, что и не придется. С другой стороны бродить бестелесным призраком мне даже слегка понравилось. Стало так легко и просто разбираться с теми заклинаниями, что пронизывают Хогвортс, что я время от времени, вместо сна уделяю часок другой этому и пока что не жалею. Правда однажды встретил в таком вот виде Кровавого Барона, так он меня чуть не убил. Пришлось жахнуть по нему Изгнанием. Раздел Некромантии, конечно, но ему мне ответить просто нечем. У него нормального якоря нет, и колдовать он не может. За то мне ничего не мешало, а то этот упырь чуть не проткнул меня своей ржавой шпажонкой, скотина прозрачная. Проблема в том, что за полтысячи лет, что он живет в замке, его третья чакра стала просто непомерно огромной и даже перегнала мою. Отчего он стал куда, мммм… плотнее, да, пожалуй. Или даже реальней. Я же, намного прозрачнее, и он вполне мог повредить мне своим ковыряльником. Так что самое сильное привидение замка отхватило от меня, и свалило, пока я его реально не изгнал. До сих пор думаю, что надо было.
— Доброе утро, мистер Финиган. — Прозвучал голос откуда-то из-за спины. Мадам Спраут, одна из любимейших мною преподавательниц в Хоге. Объясняет так, что слушать приятно, и в отличие от многих других, любит и детишек и свой предмет.
— Доброе утро, мадам. Присядете со мной? — Учтиво спросил я, доставая свою палочку.
— С удовольствием. — Проговорила женщина и поощрительно мне улыбнулась. Судя по внутренним часам сейчас около пяти утра и ее смена на дежурстве по залу, заполненному спящими детьми. Я взмахнул палочкой и пробормотал заклинание, меняя форму своего спального мешка на диван, после чего трансфигурировал уже его суть десятком заклинаний. Получился шикарный полукруглый диван, который спальным мешком никогда уже не станет. Такая вот ступенчатая, но все же вечная трансфигурация. Заклинание изменения материалов я выучил еще летом, и тогда же набрал примеров разных тканей, камней, деревьев и многого другого. Их матрицы хранятся в рунном виде в моей памяти и там весьма обширный список одних только металлов. Пришлось изрядно полазить по городским помойкам, что бы найти столь многое. К сожалению, при съеме матрицы, сама материя уничтожается. Так что портить хорошие вещи не хотелось.
