— Мысль интересная! И Куйбышев останется с вами?
— Обязательно! И — Элиава, Баранов, Новицкий. Впрочем, обо всем я доложу вам подробно.
— До свидания, товарищ Арсений! Вижу, что не ошибся, когда рекомендовал вам подумать о военном пути…
Поезд шел медленно, и снова выдалась относительно спокойная, хоть и короткая летняя ночь — почитать, поразмыслить. У Елены Дмитриевны Стасовой, недавно переехавшей из Петрограда после смерти отца, удачно перехватил он кипу французских и английских газет. Далеко не все было утрачено из былого увлечения языками — он свободно обходился без словарей.
То, что касалось Советской России, было писано так, будто она уже закрыла глаза и готовилась испустить последний дух. Хвастливо болтали о великих победах белого оружия заправилы Антанты. Словоохотливые генералы делали «секрет полишинеля» из военных приготовлений Колчака, Деникина, Врангеля и Юденича. Каутский и К>о раздавали интервью, из которых разбойники пера мастерили всякие измышления.
В этой грязной куче мусора попадались и строки деловой информации. Так, он обнаружил заметку о первой почтовой корреспонденции, отправленной самолетом в августе прошлого года из столицы Франции в Сен-Назер: он был конечным пунктом авиалинии Париж — Ле-Ман — Сен-Назер. И Фрунзе пожалел, что в беседе с Ильичем упустил вопрос об авиации. После того как десять «летающих гробов» Колчака едва не сорвали переправу через Белую, он твердо решил сформировать на Восточном фронте два-три новых авиационных отряда.
Много было сообщений о гражданской войне. Уинстон Черчилль откровенно похвалялся в парламенте, что сколотил блок четырнадцати государств против большевистской России, и Колчаку недавно сообщил, что переслал Деникину для закупки вооружения почти 15 миллионов фунтов стерлингов. И что в армии Деникина работает обширная британская миссия — 2000 офицеров и сержантов.
С восторгом описывалась «московская директива» генерал-лейтенанта Антона Ивановича Деникина. Как он задумал нанести главный удар по Москве через Курск и Воронеж. И как Кавказская армия барона Врангеля двинется к белокаменной от Саратова и Балашова через Пензу, Нижний Новгород и Владимир, поддержанная на Нижней Волге уральским казачеством. И Донская армия генерала Сидорина проложит путь через Рязань, а добровольческая армия генерала Май-Маевсного — через Орел, Тулу. И еще заявит о себе группа войск генерала Добровольского — от устья Днепра до Александровска. А всю сухопутную армаду Антона Ивановича активно поддержит Черноморский флот.
Да, картина складывалась безрадостная!
Но на своем Восточном фронте он мог кое-что сделать, чтобы «московская директива» Деникина, хоть в одной части, осталась страшной только на бумаге. Срочно надо наводить порядок в оренбургских и уральских степях, чтобы Дутов, Белов и Толстов не сомкнулись с бароном Врангелем и не использовали волжскую магистраль для движения к Москве. План этой операции он и разрабатывал в деталях.
В черной туче, что двинулась на него с газетных страниц, мелькнул и луч света: партизаны здорово досаждали тылам Колчака. Их было тысяч сорок на просторах Си-Вири и Дальнего Востока. За головы их руководителей — Голощекина, Вострецова, Щетинкина, Кравченко, Мамонтова, Громова и Лазо — были обещаны крупные суммы. В этом перечне попалась Фрунзе и фамилия Постышева.
Как и предполагал Фрунзе, Оренбург держался стойко. В Уральске было хуже: Иван Плясунков не сдал город белым, но силы были на исходе: кончались патроны, гарнизон доедал ослабевших лошадей; тревожные, бессонные ночи всех бойцов вымотали так, что они бродили как тени. Но туда двигался Чапаев, и ключ от Уральска был в его надежных руках.
Тухачевскому сообщил Фрунзе, что Ленин одобрил его план разделения Восточного фронта, как только Колчак откатится за Уральский хребет.
— Я беру Туркестанский фронт, вам — гнать «верховного» безостановочно.
1 июля Колчак сдал Пермь, через две недели — Екатеринбург. Освобождение Уральска от блокады Фрунзе ожидал 15 июля. Чапаев, освободив свой родной город Николаевск, пробился на четыре дня раньше. И Михаил Васильевич 11 июля телеграфировал Ленину: «Сегодня в двенадцать часов дня снята блокада с Уральска. Наши части вошли в город».
