Хлеба, мира, земли, свободы! Вот чего мы требуем и добиваемся вместе со всем трудовым народом в ближайшую, первую очередь».
В газете «Маяк» появился список большевистских кандидатов, и в нем значился «М. В. Фрунзе (он же товарищ Арсений)». И возле его фамилии была сделана приписка: «Этого товарища знает весь уезд еще с 1905–1907 гг. Ни тюрьма, ни ссылка, ни каторга не заставили этого товарища отказаться от дела народного».
Уезжая в Петроград, Фрунзе сказал, что готов выполнить волю шуян, хотя и не увёрен, Что придется работать в Учредительном собрании. И пусть избравшие его товарищи не питают иллюзий.
— Только в Советах можно проявить свое революционное творчество. Советы — наш родной дом, наша политическая школа. И для их укрепления надо работать без устали. Только так можно упрочить господство рабочего класса и крестьянства!
В Петрограде он встретился с Яковом Михайловичем Свердловым. Тот сказал, что открытие собрания откладывается со дня на день.
— Здесь и наша «вина»: только что пришлось сместить бюро фракции Учредительного собрания, так как Каменев, Ларин, Милютин и Рыков устранились от контроля над его подготовкой; и «вина» противной стороны — господа из правого лагеря никак не договорятся о едином фронте против нас.
— Долго ли ждать, Яков Михайлович?
— Я не пророк. Во всяком случае, не меньше недели.
— Тогда я вернусь в Шую до открытия. Не верю я в это собрание. Да и спешных дел много: я задумал объединить все поселки «Ситцевого края» в один административный район, в новую губернию.
— Дайте ваш проект. Лично мне мысль очень нравится. Может получиться весьма своеобразная губерния, с высокой прослойкой рабочего класса, как в Донецком бассейне. А на собрании быть не обязательно. Мы уже говорили о его судьбе с Владимиром Ильичем. Он сейчас пишет «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Нет сомнений, что господа ее не примут, и у нас будет прекрасный повод прикрыть собрание…
Михаил Васильевич побывал у наркома Петровского по делам проектируемой им губернии. И намекнул, что в ней плохо с продовольствием.
Григорий Иванович одобрил идею создания в новой России губернии с рабочим профилем. И сказал, что будет говорить о ней в Совнаркоме. А относительно хлеба порекомендовал зайти к Шлихтеру и Мануильскому в Мариинский дворец, где помещался Наркомпрод.
Шлихтер и Мануильский постарались понять Фрунзе, ни предложили создать продовольственные отряды «Ситцевом крае», чтобы обнаружить скрытый кулаками хлеб. А потом составили бумагу, по которой из Поволжья должен был поступить эшелон муки в Иваново-Вознесенск и в Шую.
— За печатью поезжай в Смольный, у нас нет, — сказал: Мануильский.
Шуйский «президент» добрался до Смольного, кое-как отстукал бумагу сам, поставил печать у Свердлова.
Фрунзе национализировал банк в Шуе. Послал ивановцам проект организации новой губернии. И совершил инспекционную поездку по деревням.
Продовольственные отряды в уезде не без успеха перетряхивали амбары у мироедов, кое-что находили в земле: кулаки и попы крепко прятали хлеб от новой власти. Крестьяне выселили помещиков из имений, но во многих селах инвентарь растащили по домам, барские хоромы разгромили или сожгли.
— Я понимаю, — говорил Фрунзе на большом волостном сходе, — ненависть к старому строю лишает вас хозяйственной сметки. Разве не лучше было бы создать на базе передовых имений образцовые коллективные хозяйства? Работали бы на земле помещика сообща, да еще у каждого был бы свой надел. А в барском особняке можно открыть школу, больницу, народный дом. Подумайте об этом. От одной спички можно спалить всю деревню, а сколько сил надо растратить, чтобы отстроиться наново?.. Надо кончить с погромами, они до добра не доведут. Наше дело сегодня — коллективно объединить усилия на общественной ниве. Народ изголодался за войну, его спасение — в хлебе!
Мужички начали создавать первые коммуны. И потянулись в Шую за стеклом, за кровельным железом — чинить, латать, что порушили в темные ночи своими руками. И кое-где превратили в очаги культуры бывшие барские хоромы…
Но к концу года самым главным стал вопрос о мире и о войне.
