— Возможно, — прошептал лорд, — я поддался чувству сострадания.
— Чему? — переспросил его лучший друг.
— Ты думаешь со мной такого никогда не бывало? — сказал лорд, и в глазах его отчетливо вспыхнула насмешливая искра. — Ты не знаешь меня! Редко, но время от времени со мной случается!
— О нет, я хорошо тебя знаю! — отвечал мистер Мортон с усмешкой. — Я знаю, что ты можешь сделать для друзей, мне ли не знать! Думаешь, я не знаю, что это ты выручил беднягу Эшбери, когда он…
— Не знаю, о чем ты говоришь, — резко прервал его Алверсток. — К тому же, Дарси, ты становишься таким занудой! Если уж ты хочешь знать правду, я пригласил дочерей Мерривилл, чтобы досадить Луизе!
— Так я и думал, — ничуть не удивленный, ответил Мортон. — Но это не объясняет, почему ты водил мальчика в какой-то литейный цех или что-то в этом роде?
Этот удивленный вопрос вызвал смех у Алверстока.
— Феликса! Ну, если бы ты увидел его, то понял, почему я это сделал.
Другим джентльменом, который был под впечатлением от старшей мисс Мерривилл, был лорд Бакстед. Это обстоятельство вызвало у его матери смешанные чувства. Она была очень довольна, что он не поддался (как его тупой кузен) чарам мисс Мерривилл-младшей, но с неудовольствием заметила необычное для него оживление, когда он общался с Фредерикой за обедом, и уже с явной враждебностью следила за его дальнейшим поведением, Он не танцевал с ней целый час во время контрданса, но неизменно появлялся рядом в перерывах между фигурами, что очень встревожило бы леди Бакстед, если бы он не отозвался ей о Фредерике как об интересной собеседнице и здравомыслящей особе. Когда же он добавил, что считает ее вполне симпатичной молодой женщиной, леди Бакстед успокоилась, уверенная, что вряд ли такой сдержанный комплимент можно сделать предмету своего восхищения.
Она не пребывала бы в таком благодушном спокойствии, если бы узнала, что на следующий день он решил заехать на Верхнюю Уимпол-стрит, чтобы справиться о самочувствии дам после, как он тяжеловесно сострил, вчерашних безумств, Он оказался не единственным гостем, еще несколько джентльменов посетили дом под разными незначительными предлогами, а также Эндимион Даунтри — безо всякого предлога. Бакстед дал понять, что у него есть преимущество благодаря их родственным отношениям; доброжелательная фамильярность вызвала бы сильное негодование у джентльменов, если бы не было ясно, что он здесь ради Фредерики, а не Черис.
За неделю, прошедшую после бала у Алверстока, барышни Мерривилл получили ворох приглашений, а мисс Уиншем удостоилась визита леди Джерси, которая привезла обещанные приглашения к Алмакс, Она заехала отчасти из любопытства, отчасти из желания угодить Алверстоку и досадить его сестре Луизе. Но в ту минуту, когда леди Джерси шагала по ступенькам вслед за Бадделем, она начала сожалеть о своем снисходительном поступке. Она была капризна, но придерживалась определенных правил и никогда не потакала выскочкам, а уж тем более не оказывала им покровительство. Обстановка в доме ей показалась такой, будто ею пытались прикрыть убожество, а потом она вспомнила, что Фред Мерривилл женился на никому не известной провинциалке. Отступать было поздно, но леди Джерси вошла в гостиную с твердым намерением держать мисс Уиншем на должной дистанции. Однако через две минуты она отбросила эту мысль и свой надменный тон: возможно, платье мисс Уиншем и выглядело старомодно и она была несомненно весьма эксцентрична, но она не пыталась казаться не такой, какой была, и визиту светской львицы придавала не больше значения, чем предыдущему приезду леди Бакстед. Пребывая в заносчивом расположении духа, леди Джерси могла бы надуться, но решила повеселиться, и от замечаний мисс Уиншем о лондонских домах вообще и обстановке некоторых домов в частности, о браке, о повесах и о беспочвенной самоуверенности мужчин леди заливалась смехом, а затем уехала рассказывать своим знакомым о том, что мисс Уиншем забавнейшее существо, ученая дама со сдержанным юмором и не склонная к пустой, скучной болтовне.
Нельзя сказать, чтобы леди Джерси пользовалась популярностью у всех подряд; многих недоброжелателей раздражала ее манерность и неучтивые выходки по отношению к тем, кто имел несчастье навлечь на себя ее гнев, шокировавшие даже таких высокомерных дам, как миссис Баррелл и графиня Ливен, но что бы она ни затевала, мало кто из дам не прислушивался к ней. На мисс Уиншем, таким образом, обрушилось множество дам с визитами, чему она была не особенно-то рада; а когда (после долгих отказов) она все же повезла своих племянниц на прием у Алмакс, то пользовалась большим успехом, и все ее малейшие замечания подхватывались с такой готовностью, что она могла бы считать себя остроумнейшей дамой сезона, если бы верила льстивым комплиментам. Но приступ ревматизма оказался уважительной причиной для отказа от приглашений, сыпавшихся на нее, и передачи своих племянниц для сопровождения их в свете леди Бакстед и миссис Даунтри.
