Леди Бакстед словно опять увидела перед собой несносную маленькую Фейн, ничтожную девочку-школьницу, которой столько раз доставалось от нее, и вполне справедливо, и деликатесы, приготовленные для гостей французским поваром ее брата, превращались у нее во рту в пепел. В тот момент леди Бакстед больше всего на свете хотелось еще раз осадить ее. Но что бы ни творилось у нее на душе, она никогда не теряла из виду главного. Ни одна мать, у которой дочь на выданье, не пренебрегала бы покровительством леди Джерси, признанной королевой уникального лондонского клуба, за глаза названного ярмаркой невест. И леди Бакстед, с ее испорченным аппетитом, пришлось принять предложение Салли с улыбкой, такой же фальшивой и притворной, какая сияла и на лице Салли.
Досада не покидала ее в этот вечер триумфа и разочарования: Алверсток ни разу не пригласил танцевать ни одну из своих протеже. Кроме леди Бакстед много глаз с любопытством следило за ним; но наблюдатели, в зависимости от своего характера, были разочарованы или обрадованы тем, что его партнершами были только дамы почтенные или старше его. Правда, он обменялся с Фредерикой несколькими словами, но из этого ничего не следовало, потому что он, хотелось ему или нет, обязан был поговорить с каждым из своих гостей.
— Вы довольны, Фредерика? — спросил он.
— Я не знаю, как благодарить вас! Я очень довольна! — улыбка осветила ее лицо. — Это мой триумф! Я знала, что стоило всем только увидеть Черис…
Но он ничего не говорил, и она озабоченно спросила:
— Ведь это мне не кажется? Она действительно поразила всех, не правда ли?
— Несомненно. Скажите, вы когда-нибудь думаете о ком-нибудь, кроме Черис?
— Ну конечно! — удивленная, воскликнула она. — Я обо всех них забочусь. Но последнее время о ней я думаю больше всего, потому что, вы знаете, сейчас — это моя главная забота.
Он с интересом взглянул на нее.
— А о себе вы не подумали, Фредерика?
— О себе? — повторила она, нахмуря брови. — Но что обо мне беспокоиться? У меня все…
— Я хотел сказать, когда-нибудь вы о себе подумали? — перебил он ее. — Вы назвали этот вечер своим триумфом только потому, что Черис поразила всех, но мне кажется, вас приглашали танцевать не меньше, чем ее.
Она рассмеялась.
— Правда забавно? У меня не было отбоя от партнеров: они надеялись, что если будут со мной очень милы и внимательны, им удастся быть представленными Черис!
— Странное вы создание, — сказал он.
Он отошел от нее с легким поклоном и учтивой улыбкой, так как Бакстед пригласил Фредерику на кадриль.
Она была озадачена последним замечанием его светлости, но почти не задумалась о том, что бы оно могло значить, и действительно ли те джентльмены, которые приглашали ее больше двух раз, думали о знакомстве с ее сестрой. Она бы не поверила, если бы ей сказали, что среди многих гостей, которые явно были в восхищении от Черис, кое-кто находил ее гораздо привлекательнее сестры.
Во-первых, это был мистер Мортон, который, насмешливо подняв бровь, подошел к Алверстоку узнать, что же он затеял?
— Абсолютно ничего, — спокойно отвечал Алверсток.
Мистер Мортон вздохнул.
— Дорогой мой, не думаешь ли ты — нет, черт возьми, ты действительно думаешь, что можешь провести меня? Все, что я слышал о причинах, по которым тебе пришлось заботиться о дочках Мерривилла, вздор! С одной стороны, говорят, что ты остался обязан Мерривиллу, с другой же, что ты пал жертвой божественной красоты мисс Черис. Это слишком неправдоподобно, Вер.
— Почему же! — возразил лорд. — Вспомни жертвой скольких красавиц я пал, Дарси!
— Я и вспоминаю их. Вполне зрелые пташки, абсолютно все! — сказал Мортон.
— Да, но разве ты видел когда-нибудь такое совершенство?
— Нет, редко встречал такую очаровательную дикую уточку. Но дело в том, что меня не интересуют милые дурочки, так же, как тебя, мой дорогой! Старшая сестра меня занимает гораздо больше. Она умна, и в ней есть что-то неординарное. Но это тоже не в твоем вкусе. Так почему же ты взял под свое крыло эту парочку?
— Что еще мне оставалось делать, когда Мерривилл, ну, поручил их моим заботам?
— Чтобы ты взял на себя обязательство! Нет, Вер, — не поверил мистер Мортон. — Из всех загадочных историй, что я слышал… Ты же был едва знаком с ним!
