Эти дружеские доводы если и не рассеяли тревог миссис Даунтри, то по крайней мере уменьшили их. Когда же мисс Пламли с восторгом отзывалась о ее добром отношении к Мерривиллам, сравнивая его с предосудительным поведением леди Бакстед, она оживилась и сказала:
— Генриетта! Ты представляешь, эта невыносимая женщина говорит о них как о бедных девушках и всем рассказывает, что у них нет состояния! И все под видом нежной привязанности к ним, а я прекрасно знаю, что это притворство! Она, конечно, боится за Карлтона. Ну, я не способна на такие подлые уловки и слишком порядочна, чтобы прибегать к ним!
Мисс Пламли отвечала, что не сомневается в этом, и оттого, что была настолько же некритична, насколько дружелюбна, ей в голову не пришло, что миссис Даунтри на самом деле хотела сказать, что она не так глупа, чтобы прибегать к таким подлым уловкам.
Миссис Даунтри в самом деле прилагала все усилия к тому, чтобы познакомить Черис со всеми холостыми джентльменами, которые, по ее мнению, могли бы завоевать ее внимание или привлечь своим положением. Убежденная в том, что Черис охотится за титулом, она не только поощряла интерес лорда Рентропа (известного всем бессребреника), но и вовсю старалась представить Черис любого отпрыска аристократического дома. Надо отдать ей должное, в это время она совсем не занималась поисками подходящей партии для Хлои, которая только что сошла со школьной скамьи и была слишком молода, чтобы серьезно увлечься кем-нибудь. Но имея твердое намерение не уступать леди Бакстед, она решила не откладывать выход своей дочери в свет до следующего года. Миссис Даунтри видела в ней еще ребенка и была так поглощена отлучением Эндимиона от Черис, что сближение Хлои и Чарльза Тревора осталось ею незамеченным.
Что касается сестер Мерривилл, то их отношения с Алверстоком, успех при выходе в свет, покровительство леди Джерси и леди Сефтон, а также их благородные манеры обеспечили им массу приятных приглашений, и мало кто принимал во внимание намеки леди Бакстед на отсутствие у них состояния. Только самым ревнивым родителям досаждала красота Черис. Все сошлись на том, что она очаровательная, непосредственная девушка и что только Луиза Бакстед все старалась навредить ей, потому что ее собственная дочь была на редкость непривлекательна. И если миссис Даунтри, у которой тоже была дочь на выданье, не высказывалась подобным образом, можно смело предположить, что в намеках леди Бакстед не было ни капли правды. Они, конечно, снимали дом не в самом фешенебельном районе Лондона, но это могло быть из-за чудачеств мисс Уиншем. Никаких других признаков бедности не присутствовало: они всегда были модно одеты, их замечательный дворецкий состарился на службе у семьи, и они наняли такого респектабельного лакея. Далее (по свидетельству миссис Даунтри) было известно, что владения их брата в Гирфордшире довольно значительны. В связи с этим некоторые вспомнили, что Фред Мерривилл своим расточительством когда-то чуть не довел родителей до могилы, но потом неожиданно вступил во владение всем имуществом. Ни отец, ни старший брат Фреда Мерривилла не были хорошо известны в Лондоне, и никто не имел точной информации о размерах состояния. Так что миссис Даунтри, не боясь опровержений, могла ненавязчиво убедить всех в том, что настоящий владелец был состоятельным молодым человеком и его сестры — богатые невесты.
Вскоре Фредерика начала понимать, что в обществе сложилось весьма преувеличенное представление о наследстве их отца. Одной-двух реплик было достаточно, чтобы стало ясно: их с Черис считают, если не богатыми наследницами, то, по крайней мере, что им достанется по солидному куску. Когда миссис Паракомб, которая ей сразу не понравилась, поинтересовалась, где находится Грейнард, добавив, что ей говорили, какой это прелестный уголок, она решила, что, скорее всего, Алверсток и распустил эти слухи. Мисс Джейн Бакстед, любительница сплетен, сообщила ей, что миссис Паракомб была одной из возлюбленных Алверстока, и, хотя она осадила Джейн, не сомневалась в правдивости этой истории. Образ жизни его светлости ее не касался, но было неприятно, что ее хотят поставить в ложное положение; она решила узнать, действительно ли ему она обязана этим.
