Тут сдали нервы у Крюгера.
— Эй, послушайте. Эта женщина… она приближается. Нельзя ее сюда пускать.
Оззи окинул его профессиональным взглядом.
— Вы из какой клиники сбежали, Фредди? Признавайтесь, чего уж там стесняться.
— Я не из клиники, я из бойлерной с улицы Вязов, — простодушно ответил Крюгер.
— Очень хорошо, просто замечательно, — проговорил доктор Оззи, подходя к нему вплотную, и пытливо заглянул в глаза. — Воспитывались в детском приюте? Росли в неполной семье?
Крюгер мог бы многое рассказать доктору о своей несчастной матушке и о том, как много лет назад ее, молоденькую медсестру, работавшую в психушке, изнасиловали под присмотром главврача почти все пациенты клиники — из тех, которые еще помнили, как это делается, — после чего через положенный срок на свет появилось ублюдочное дитя сотен миллионов, проще говоря, Фредди Крюгер. Он мог бы поведать, как на исповеди, каким он был нехорошим мальчиком, как таскал за хвосты кошек и подрезал голубям крылья, в то же время подкармливая на помойке мышей и крыс отборным швейцарским сыром. Он мог бы многое рассказать такого, от чего у доктора Оззи волосы бы стали дыбом. И не только на голове, а по всему телу.
Но Крюгер промолчал. Он был не в состоянии сейчас думать ни о чем, кроме как о женщине в светлой шубе, которой оставалось грести до яхты чуть больше пятидесяти метров.
— У нас с ней будут неприятности, — произнес Фредди дрогнувшим голосом.
— Вы с ней знакомы?
— Она плывет за мной.
— Да??
«Что может быть общего у моей тещи с этим придурком?» — подумал Оззи.
Он приложился к биноклю и теперь, несмотря на трещины в окулярах, ему наконец удалось разглядеть наружность неизвестной дамы. Определенно, если это и была теща, но только не его. «И слава Богу!» — мысленно воскликнул Оззи, наливаясь ощущением неземного счастья.
— Надо же, вот женщина, Бабс! — с восхищением сказал он.
— Не побоялась выйти в открытый океан на таком утлом суденышке. Какая сила любви!
— Я не хочу с ней встречаться, — упрямо проговорил Крюгер.
— Все равно придется, Фредди, — с сочувственной улыбкой возразил доктор, в душе гнусно ухмыльнувшись.
— Почему?
— Видите ли, Фредди… вы только не волнуйтесь…
— А что такое?
— У нас не заводится мотор.
Глава 11
Женщина в очках и с веслом в пироге
Терминатор греб со скоростью в десять узлов, чему могла бы позавидовать и иная идущая под всеми парусами шхуна. Можно было бы грести еще быстрее, но похищенная у дикарей с острова Кака-Кука пирога — длинная и острая, как одноразовый шприц, — была для этого слишком неустойчива. Она не была приспособлена для длительных странствий и могла перевернуться от малейшего неверного движения.
Удачно балансируя телом, ритмично орудуя веслом, Терминатор строго выдерживал оптимальную скорость, не давая пироге чрезмерно раскачаться и зачерпнуть воды. На его удачу океан вел себя, как прилежный семинарист, обходящийся в миру без излишних треволнений и, тем более, всплесков гнева. Но, с другой стороны, океан был столь же необъятен, как зажравшийся архиепископ, и потому путешествие Терминатора растянулось на долгие недели.
Сверяя курс при помощи околоземных спутников, киборг неутомимо продвигался все дальше и дальше на юг.
Наконец, случилось то, что было предопределено ювелирными расчетами — в пределах видимости Терминатора показалась яхта с долгожданной целью.
Терминатор увеличил мощность своего внутреннего источника атомной энергии, и скорость пироги играючи достигла пятнадцати узлов. (Однако эту скорость уже нельзя было назвать оптимальной: риск перевернуться значительно возрос.)
Терминатор греб, не отрывая взгляда от яхты. Наращивая скорость, привстал на одно колено. Весло вертелось в его руках, как пропеллер.
Вскоре пирога вышла на финишную прямую.
Имей яхта доктора Оззи паруса — она могла бы сейчас призвать на помощь ветер, а без них — ей оставалось только торчать на одном месте, покачиваясь, подобно кувшинке на болоте.
Сенсорные датчики Терминатора уловили шум двигателя яхты. Звуки были какими-то странными. Проанализировав их, он понял, что они кажутся таковыми из-за какой-то неисправности в двигательной установке. Если бы Терминатор умел улыбаться, он бы сейчас улыбнулся. Злорадной кривой улыбкой.
