Оззи и Бабс вбежали в рубку, где их встретило перекошенное от страха лицо Кики.
— Это крейсер, капитан! — заорал боцман. — Он сейчас жахнет, и нам конец. Мы взорвемся! Мы погибнем! Мы утонем!
— Придумайте что-нибудь, доктор, — жалостливо пробасил Бабс.
— По-моему, нас хотят протаранить, — кусая губы, проговорил Оззи и добавил, словно разговаривая сам с собой: — Невероятно! Идти на парусах с такой бешенной скоростью? Или у меня галлюцинации? Так и есть. Меня свели с ума. Но ничего, я пропишу себе пилюли.
Он продолжал бубнить себе под нос, безучастно глядя на приближающийся парусник.
Видя, что их лечащий врач оказался в прострации, Бабс и Кики впали в трясучку. Зубы у них отчаянно стучали, словно выбивая азбукой Морзе «SOS».
До столкновения оставалось менее пяти секунд.
— Но что же делать, доктор?! — возопили они и обнялись в едином порыве: — Прощай Кики! Прощай Бабс!
Доктор Оззи растянул губы в улыбке.
— Если бы я был священником, дети мои, я бы посоветовал вам пасть на колени и молиться. Но я всего лишь корабельный врач и потому… Ложись!! — вдруг во всю глотку проревел Оззи и, натянув на голову дубленку, бросился на пол.
Но Бабс и Кики не послушались. Они замерли с раскрытыми ртами. Потому что представшее их глазам зрелище того стоило: старинный корабль вошел в яхту, как нож в масло, но притом совершенно бесшумно и не производя ни малейших разрушений.
Перед лицом Бабса и Кики возникли выпуклые формы деревянной женщины, украшавшей нос парусника, потом со всех сторон замелькали обряженные в матросскую форму скелеты, которые неподвижно сидели, прислонившись к мачтам или попросту валялись на палубе.
Миновала мачта, одна, другая, стремительно налетела корма. Бабс невольно отстранил голову, что бы его не задел болтавшийся на рее фонарь. Однако он мог бы этого и не делать: корабль и все, что на нем находилось, было словно соткано из воздуха.
Напоследок они увидели высокого мужчину в широкополой шляпе и длинном плаще, сжимавшего в руках штурвал. По-видимому, это был капитан. Лицо его было бледно, но спокойно, и лишь глаза горели лихорадочным синим огнем.
Мужчина молча проследовал прямо сквозь Кики, но тот почувствовал лишь легкое дуновение ветерка, соленый привкус на губах и жуткий страх от того, что эти выразительные глаза на какое-то мгновение словно растворились в его слезящихся глазах.
Видение исчезло.
Кики и Бабс посмотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова. У них в ногах зашевелился доктор Оззи.
— Что, миновало? — спросил он. — Разминулись?
— Да, доктор, — ответил Кики. — Но, кажется, он прошел сквозь нас.
Оззи живо вскочил на ноги.
— Вот как? А вы что скажете? — обратился он к Бабсу.
У того в эту минуту было лицо идиота. Полуоткрытый рот, быстро моргающие глаза, отвисшая челюсть, слюна на губах.
Оззи щелкнул перед его носом костяшками пальцев, как гипнотизер, выводящий подопытного мальчика из транса, и Бабс тут же послушно прибрал челюсть.
— Кики верно говорит, капитан. Я тоже видел. Эти мертвецы… они были повсюду… — забормотал он.
— Да, да, — возбужденно подхватил Кики. — Ими была усеяна вся палуба. А еще там был их капитан. В шляпе. Он такой, такой…
— Да, он такой высокий. И… и шляпа у него… — в свою очередь заговорил Бабс, показывая руками, какая была у капитана шляпа. — И лицо у него…
— Да, лицо. Такое… какое-то…
— Серьезное и…
— Вдумчивое. Нет, не вдумчивое, а…
— Умное.
— Да, умное!
Они говорили наперебой, захлебываясь от желания поведать доктору сразу обо всем, что видели и пережили за эти короткие секунды.
Доктор Оззи внимательно слушал, наклонив к плечу голову, и жевал губами, попутно проверяя языком коронки на зубах. Потом он поднял вверх руку, призывая своих подопечных умолкнуть, и размеренно произнес:
— А знаете что, камрады, я вас все-таки вылечу. Не волнуйтесь. — Он покачался на мысках и вдруг зашелся в крике: — Я вас все равно вылечу, что бы вы мне тут не говорили! Я верну вас в лоно цивилизации. Я еще пройду сквозь ваши прозрачные мозги! Я оплодотворю их своим разумом. Я насыщу их мыслями. Не думайте, что вы на всю жизнь останетесь в дураках. Не позволю! Не допущу!
