Таким образом, нет оснований считать, что поставки сырья для германской военной промышленности являлись свидетельством нарушения нейтралитета. Испанская железная руда, обмененная на горючее, использовалась как в германском, так и в английском военном производстве. И вполне вероятно, что изготовленная из нее броневая сталь применялась для изготовления танков «Матильда» и «Валентайн», которые Англия поставляла в Советский Союз. Значит можно сказать, что Франко, презрев свой нейтральный статус, помогал Советам. Но эта версия почему-то у нас в стране распространения не получила.
Отношение Испании к своему нейтралитету несколько изменилось в 1940 г., когда в ходе весенне-летней кампании германский вермахт разгромил Францию. Эйфория от головокружительного успеха, охватившая гитлеровцев, проявилась и в Испании. В частности, изменилось отношение Франко к пониманию испанского нейтралитета. Правда, в отличие от итальянского дуче Муссолини, поспешившего присоединиться к победителю и в надежде на близкую конечную победу напрямую включившегося в вооруженный конфликт, каудильо и тогда проявил обычную осторожность. Испания лишь сменила дипломатический статус своего неучастия в войне: 12 июня 1940 г. был опубликован декрет, согласно которому руководимое им государство было объявлено «невоюющей стороной».
Такое уточнение статуса явилось «новым словом» в мировой дипломатической практике. Новшество оказалось полезным, поскольку позволило каудильо занять испанскими войсками Танжер, находившийся под международным управлением. Этот порт и прилегающий к нему район были включены в состав испанского Марокко. Эта акция, совершенная спустя два дня после публикации документа, «уточняющего» позицию Испании, прошла спокойно: в сложившейся ситуации дальнейшее совместное управление Танжером стало невозможным, поскольку из восьми комиссаров, управлявших «вольным городом», трое представляли враждовавшие государства — Италию, с одной стороны, Великобританию и Францию, — с другой. Учитывая эти обстоятельства, можно допустить правомерность утверждения, что оккупация Танжера «невоюющей страной» способствовала сохранению его нейтрального статуса, а также то, что это делалось по согласованию с представителями западных демократий.
После разгрома Франции Франко занял более демонстративную позицию, свидетельствовавшую о поддержке стран «Оси». В своих контактах с германским руководством он старался дать понять, что его действия направлены на поддержку Германии и его страна готова к началу активизации такой поддержки. Он поспешил сформулировать условия, на которых Испания готова включиться в войну.
1Э июня испанский посол вручил в Берлине своеобразный «счет» за предполагаемое участие Испании в войне. Свою поддержку Франко оценивал высоко: Германии предлагалось гарантировать осуществление притязаний Испании на французскую часть Марокко, западный Алжир, французский Камерун и расширение Испанской Сахары до 20-й параллели. Поскольку согласно военным планам испанского генерального штаба первой военной операцией должен был стать захват британского Гибралтара, Франко требовал гарантий его закрепления за Испанией. В этом вопросе его претензии также не отличались умеренностью: представитель Франко в Берлине генерал Вигон запросил для осуществления захвата Гибралтара: 200 танков, 40 пикирующих бомбардировщиков, 100 орудий 155-миллиметрового калибра, 100 тяжелых минометов, да еще сверх того 800 тыс. тонн зерна, 100 тыс. тонн хлопка, 25 тыс. тонн каучука и 625 тыс. тонн химических удобрений и еще кое-что в столь же внушительных размерах. Точная дата вступления в войну, даже в случае принятия всех требований, не определялась.
Для удовлетворения запросов Франко Гитлеру предстояло вступить в серьезный конфликт с вишистской Францией, и что еще важнее — требовалось произвести основательные изъятия сырья и продовольствия из собственной немецкой экономики и запасов вооружения вермахта. Остается предположить, что каудильо, не горя желанием ввязываться в драку, вел беспроигрышную игру: в случае согласия Германии удовлетворить его запросы Испания при минимальных затратах могла приобрести очень много, а если его заявки не выполнялись, он мог отказаться от вступления в войну, ссылаясь на объективные трудности, переживаемые страной.
