— Попался! Руки вверх!
Мужчина поднял руки и замер с самым растерянным видом; однако было неясно, оттого ли он растерялся, что попал в плен, или просто не мог сообразить, что на сей раз означает торжествующее «попался!». Держа руки вверх, он искоса оглядел себя, соображая, что к чему, его взгляд скользнул сперва по левой, потом по правой ноге — и тут он явно что-то заподозрил. Его правая нога стояла на черной плитке.
— Капкан! — воскликнул Аль Капоне, и его круглая рожица сияла всей хитростью целого индейского племени, испокон веков выходившего на охоту с капканами.
Мужчина зашипел от боли и даже присвистнул, осторожно пошевелил ногой. Он явно старался оторвать ее от пола, но капкан держал крепко.
Теперь вся корчма как бы исподволь наблюдала за ними. В центре скрестившихся взглядов были мужчина с поднятыми руками и Аль Капоне. Сидевшие в глубине зала даже приподнялись, чтобы лучше видеть. Искаженное болью лицо пленника вызвало на физиономии Аль Капоне выражение некоторого сочувствия. Он наклонился, потрогал капкан и снизу вверх поглядел на свою жертву.
— Больно? — спросил он.
— Еще как! — отозвался пленник. — Лодыжка — вдребезги. Отпустил бы ты меня.
— Дань платить будешь?
— Буду. С малиновым сиропом.
— Идет, — все так же на корточках сказал Аль Капоне. — Можешь теперь опустить руки.
Движениями бывалого охотника он высвободил ногу, зажатую капканом. Мужчина, прихрамывая, подошел к стойке. Мальчик остался на месте, держа капкан в руках.
— Забрать его? — спросил он. — Или поставить опять?
— Что ж, поставь, — сказал мужчина. — По крайней мере еще кто-нибудь узнает, почем фунт лиха.
Они даже не успели сесть за столик, как в дверях показался человек в плаще-накидке.
— Теперь гляди! — шепнул Аль Капоне.
Мужчина глядел, но глядела и вся корчма. Человек в накидке заметил устремленные на него взгляды, неловко остановился, провел рукой по узкому, как у гончей, небритому лицу. Не будь он в этой корчме завсегдатаем, не заглядывай сюда иногда и по нескольку раз на день, он, верно, решил бы, что обязан всеобщим вниманием к своей особе старомодному плащу. Словно нуждаясь в поддержке, он посмотрел на привалившегося к стойке официанта, с виду очень похожего на него самого, с таким же узким, небритым лицом; официант весело, ободряюще ему улыбнулся, но вошедший уловил что-то плутоватое, заговорщическое в его улыбке. Все же он направился к стойке, но едва сделал два шага, корчма взревела:
— Попался!
Человек в накидке застыл на месте, окончательно смешавшись. И тут с крохотного трепещущего островка тишины раздался звонкий голос:
— Ты в капкане! — Аль Капоне торжественно указывал на его правую ногу.
— В капкане? Каком капкане?
— Простите, но это… знаете, как у них, у детишек, — смущенно проговорил мужчина, сидевший за столом Аль Капоне.
И тут по узкому лицу вошедшего побежали-побежали миллионы морщинок, славных, гармонично изогнутых дужек. Нельзя было не понять: человек улыбался.
— Ой-ой! — воскликнул он. — А ты не освободишь меня?
Аль Капоне с готовностью вскочил, высвободил попавшую в капкан ногу и спросил, на этот раз человека в накидке:
— Поставить опять?
— Ясное дело, — сказал тот, — непременно поставь.
Долго никто не появлялся, один только официант ходил взад-вперед, разнося то, что заказывали посетители, однако всякий раз старательно обходил опасное место, делая большой крюк. Наконец рок все же настиг и его: убирая столик, он нечаянно сделал шаг назад и каблуком угодил на черную плитку. Опять взревела корчма. На лице человека в накидке морщинок стало еще больше, если только это возможно, и он, по праву того, кто уже прошел боевое крещение, сказал мальчугану:
— Не выпускай его, пока не поставит мне рюмку палинки!
Мальчик вскинул глаза от стакана с малиновым сиропом и посмотрел на отца.
— Что смотришь, капкан-то твой!
— Эй, кто не желает платить, бегите! — весело крикнул кто-то. — Официант в капкане.
— Ох, отпусти ты меня поскорее, — взмолился официант с почти искренним ужасом, — сбегут ведь и не заплатят!
— А ты дань заплатишь? Вон тому дяде? — сурово спросил Аль Капоне.
— Заплачу, а как же, — торопливо ответил официант, и тогда Аль Капоне отпустил его.
