— А какой мне хозрасчёт просто так бегать? — проворчал Гусь. Я убегаю только от милиции, а прыгаю — от дворников.
— За милицию и за дворников дают пятнадцать суток, а у нас целый портфель золотых медалей. Побежал бы… и взял… одну… — без всякой иронии сказала Елена.
— Подумаешь, медаль! Что у меня их нет, что ли? — Он раскрыл чемодан, порылся в "хипповых" майках и достал какую-то спортивную медаль на ленточке. — Вот… Взял… и… побежал…
— Ты мне этого не говорил, я от тебя этого не слышала! — Елена торопливо отошла от него. — Не расслабляться! Не расслабляться! Марафон-прыжки продолжаются!
— А медали действительно золотые? — крикнул ей вслед Гусь.
— Золотые, — обернулась к нему Елена. — Мой дядя был чемпионом по прыжкам, из спорта ушёл, а медали подарил нашим олимпийским играм!
Вадим Масюков что-то зашептал Гусю на ухо.
— Ларионов? — спросил Гусь.
— Может пригодиться вашей компании, — тихо сказал Вадим.
— Так ведь он у вас наверняка ах какой ах-ах-ахтивист! — дурачился Гусь.
— В том-то и дело, что уже нет, — так же тихо продолжал Вадим. — Зазнаваться начал. Режим нарушает, девчонок у своих приятелей отбивает, за другую команду под чужой фамилией выступать хочет.
— Да я ему сначала за это морду набью… — разозлился Гусь. И, подумав, добавил: — А потом возьму в свою оркестру!..
Стеллка вновь привязалась к Ларионову:
— Слушай, а может, у тебя есть богатая бабушка или тётя… богатая, но очень больная?.. Может, тебя ожидает большое наследство?
— Нет, не ожидает, — сдерживая себя изо всех сил, вежливо ответил Вениамин.
Лена Гуляева засекла Сидякина возле статуи "Дискобол", хотя он не то чтобы скрывался от Лены, но старался как-то вроде бы не попадаться ей на глаза. Человек с флейтой, которым он обещал обеспечить олимпийские игры вообще и лично Ларионова, не появлялся, хотя и вправду по телефону несколько раз давал честное слово, что уже выходит…
— Мама флейтиста сказала, что он уже пошёл, — не ожидая вопроса, сказал Тарас Лене.
— А ты сам случайно на флейте не играешь? — спросила его Лена и на отрицательный ответ Сидякина добавила: — Странно, из тебя бы большой свистун вышел.
— А ты не забыл снять на плёнку прыжок Ларионова? — спросила она Сидякина уже более миролюбиво.
— Я уже снял.
— Когда проявишь, — смягчилась Лена, — будешь в красном уголке демонстрировать кинограмму прыжка чемпиона наших олимпийских игр, а мы все будем этот прыжок изучать, так?
— А по-моему, не так! — влезла в разговор Таня. Они даже не заметили, как она подошла.
— Как не так? — взъерошилась Лена.
— Если изучать кинограмму прыжка, то её надо изучать у настоящего чемпиона, а не у Ларионова!.. — разъяснила Таня.
— Цветкова, — спросила её официальным голосом Гуляева, — ты как думаешь, колесо фортуны тяжёлое или не очень тяжёлое?
— Я под него ни разу не попадала, поэтому не знаю, какое оно, — съязвила Таня Цветкова.
— А я знаю, что оно очень тяжёлое… потому что мы его все, всем миром, поворачиваем в сторону Ларионова, — с пафосом произнесла Гуляева, — а ты… а ты палки вставляешь! И куда?.. В спицы колеса фортуны! И кому вставляешь спицы? Самому Ларионову!
— Ах, они колесо фортуны поворачивают?! То-то во дворе с утра до вечера скрип какой-то ужасный стоит! Я все думала, что это за скрип? А это они всем миром колесо фортуны поворачивают. Не тем мажете, — неожиданно закончила свою тираду Цветкова, — оттого и скрип, и вообще не в ту сторону колесо поворачиваете!
— Как это не тем? Почему это не туда? — совсем без пафоса переспросила Гуляева Цветкову. — И вообще, Цветкова, я тебя вывела за твой характер из кворума, я тебя и из форума выведу! — пригрозила Лена.
— А вот и не выведешь! — совсем как маленькая, показала язык Таня. — Из форума вывести нельзя!
— Это почему? — удивилась Лена.
— Потому: кворумы приходят и уходят, а форумы остаются.
Елена хотела ответить на это что-нибудь похлеще, но, видно, ей ничего такого не пришло в голову, поэтому она отмахнулась от Цветковой, как от назойливой мухи, тем более, что ей на глаза вновь попался Гусь.
— Ну как, Гусь, охраняешь нашу олимпиаду?
— Охраняю, мать-начальница… но из последних сил.
