Ген. Деникин, уступая ген. Врангелю во всех отношениях (кроме одного — умения
читать карту), не согласился на проект командовавшего Кавказской Армией идти всеми
силами на соединение с Колчаком. Идея его Московского Похода была безусловно
правильной и единственно возможной.
Мы видим на этом примере влияние Географии на Стратегию, географических
условий на полководчество — в частности «орографических» на Оператику. Вообще же в
Гражданскую войну значение географического элемента (влияние геополитических условий
на Стратегию, орографических на Оператику) сильно возрастает. Поэтому в румянцовское
правило: «никто не берет города, не разделавшись при этом с силами, его защищающими» —
в этом случае надлежит сделать поправку.
Гражданская война — борьба за власть — и значение политического центра страны —
«геометрического места власти», где сосредоточены все командующие страною рычаги
правительственного аппарата — приобретает исключительное, первостепенное значение. В
1794 г. бретонские шуаны и вандейцы пропустили благоприятный момент для «Парижского
Похода», что имело следствием конечную неудачу всего их движения. В 1919 году Деникин,
отдав свою «Московскую Директиву», избежал ошибки Шаррета и Ларошжаклена. Идея
Московского Похода сообразуется с реальностями гражданской войны и с требованиями
Политики — этого всесильного элемента войны.
Исследуем на конкретном примере русского полководчества Великой войны
взаимоотношения элементов войны — в частности Стратегии и Оператики.
Рассмотрим план нашего стратегического развертывания в августе 1914 года.
Российской вооруженной силе ставилось две задачи: разгром Австро-Венгерской армии,
облегчение Французской армии. Первая задача, интересовавшая единственно Восточный
театр войны, — поручалась Юго-Западному фронту. Вторая — интересовавшая всю
совокупность театров войны — поручалась Северо-Западному фронту.
Русское полководчество ведется в 1914 г., так сказать, «в двух измерениях» —
политико-стратегическом (С.-З. фронт) и оператико-стратегическом (Ю.-З. фронт). Самая
жизнь делала русского главнокомандующего в продолжение всего первого месяца войны
«общесоюзным» главнокомандующим.
Поход в Восточную Пруссию был настоятельно необходим. Облегчение Франции
политически было более важно, чем разгром Австро-Венгрии, важный стратегически. Для
продолжение ряда лет просиживал над книгами безвестный артиллерийский поручик, в отличие от Врангеля
манкировавший ради этого службой! У блестящего конногвардейца не могло быть тех досугов, и Бонапарт под
Тулоном более подготовлен, чем Врангель на Кубани (несмотря на академический стаж).
40
Электронное издание
www.rp-net.ru
Восточного театра войны, взятого в отдельности, как бы изолированного в безвоздушном
пространстве, Ю.-З. фронт, разумеется, был главным, С.-З. фронт — второстепенным!
Но для всей войны, совокупности ее театров, главная роль принадлежала именно С.-З.
фронту, как наиболее ярко представлявшему всесильный принцип войны — принцип
политический.
Приступая к операции, хирург исследует предварительно не только оперируемое
место организма, но и сердце. «Оперируемое место» Восточного театра войны заключалось
на Юго-Западном фронте, но «сердце» билось на Северо-Западном.
Допустим, что все усилия были бы обращены исключительно на разгром Австро-
Венгрии, а С.-З. фронту дана лишь пассивная задача и слишком малочисленные силы. Россия
разбила бы Австро-Венгрию. Германия разбила бы Францию. Что произошло бы в этом
случае?
В октябре русские армии Ю.-З. фронта, разбив австрийцев и преследуя их по пятам,
втянулись бы в коридор между Вислой и Карпатами — в австрийскую Силезию. Вывести их
из боя, отвести назад по бездорожью для своевременного парирования германского
нашествия было бы невозможно, во всяком случае, трудно выполнимо. И тридцать
опьяненных победой во Франции германских корпусов обрушились бы от Торна на Варшаву
