Филипп II Македонский - страница 141

Искусство и ремесленные изделия находились на высочайшем уровне и отличались изысканностью, как можно видеть по серебряным чашам и сосудам, золотым предметам и украшениям, бюстам, бронзовому и железному оружию и доспехам. Зевксис, главный живописец той эпохи, приехал из Италии, чтобы расписать фресками дворец Архелая. Он создал школу, произведения которой оказали влияние на художников эллинистического и римского периодов. На самом деле, вероятно, он также ввел моду на мозаики, так как замечательные ее образцы начала эллинистического периода, служащие свидетельством высокого мастерства македонских творцов, были найдены в ряде крупных и богатых домов в Пелле (рис. 19а, б). Благодаря стараниям Архелая и заложенным им основам Пелле суждено было стать ведущим культурным центром греческого мира.[922] В более общем плане, как показывают македонские мозаики, фрески, золотые изделия и архитектура, Македония сыграла важную роль в развитии греческой культуры.

Конечно, Архелай был далеко не ангелом, судя хотя бы по событиям, сопровождавшим его приход к власти. Именно из-за этих обстоятельств Платон называет его «самым заклятым врагом справедливости в Македонии, <…> и самым несчастным из всех македонян, а вовсе не самым счастливым».[923] Поэтому неудивительно, что в 399 году Архелай был убит своим зятем, который, по-видимому, был недоволен своей женитьбой на одной из царских дочерей. Тем не менее Архелай оставил Македонию достаточно могущественной, чтобы она могла вмешаться в фессалийские дела (карта 5). К тому времени македонские цари уже наладили связи с Лариссой, возглавлявшей Фессалийский союз. Впоследствии этими связями удачно воспользуется Филипп И. В общем и целом, Архелай многое сделал для развития македонской экономики, военной реформы и расширения ее культурного влияния. Таким образом, слова Фукидида о том, что он превзошел восемь царей, правивших до него, не кажутся преувеличением.

Однако в наследство преемникам Архелай оставил две главные проблемы: Верхняя и Нижняя Македония так и не были объединены в одно целое, а власть еще не была прочно закреплена за его династией. За несколько лет после его смерти сменилось не меньше пяти-шести царей, а их краткие правления ознаменовались чередой иллирийских набегов, имевших катастрофические последствия для Македонии.[924] Затем в 393/2 году на престол вступил Аминта III, отец Филиппа II, и правил страной до 369 года, хотя, подобно Архелаю, ему пришлось жестоко устранять соперников.[925] Почти сразу же после воцарения он столкнулся с вторжением сильного племени дарданов во главе с Бардилом, который властвовал над ними сорок лет. Аминта заключил союз с Олинфом, главным городом Халкидского союза, но Бардил действовал с такой скоростью, что успел дойти до средней Македонии раньше, чем олинфяне прислали помощь. Аминта был вынужден оставить Пеллу и передать часть восточной Македонии своему новому союзнику Олинфу.

Теперь перед дарданами лежала открытая дорога на Пеллу, но вместо того, чтобы захватить столицу, они начали грабить окрестности, и спустя три месяца Аминта заключил с ними мир: в обмен на ежегодную дань они согласились уйти из Македонии. Хотя это соглашение было крайне невыгодно для македонян, Аминта по крайней мере смог вернуться в Пеллу. Однако олинфяне отказались передавать ему те восточные области, которые он доверил им ранее. Но худшее было впереди. Олинф позарился на Пеллу, и, хотя хронологию событий сложно установить, македонская столица, вероятно, оказалась в руках олинфян в середине или конце 380-х годов. Бежал ли Аминта снова, неизвестно, но на сей раз Олинф посадил на престол собственного ставленника Аргея.[926]

Аминта в отчаянии обратился за помощью к Спарте, могущественнейшему греческому государству той эпохи, и спартанцы откликнулись на его призыв. Они изгнали Аргея, и Аминта III вновь вернул себе корону, но по-прежнему должен был платить дань иллирийцам, а теперь еще и был обязан спартанцам. Однако к середине 370-х годов власть Спарты в Греции пошла на убыль, а афиняне, основавшие новый морской союз в 378 году, наоборот, набирали силу. Они предпринимали активные действия, чтобы вернуть свою бывшую колонию Амфиполь, в 424 году открывшую ворота перед спартанским полководцем Брасидом. Хотя в 421 году спартанцы ушли из города, он сохранил свою независимость, а его стратегически выгодное расположение и близость к областям, откуда вывозили строевой лес, делали его первоочередным предметом афинских вожделений. Таким образом, где-то в середине 370-х годов Аминта разорвал союз со Спартой и перешел на сторону Афин. Он не мог бы рассчитать время лучше, так как в 371 году фиванцы разгромили спартанскую армию при Левктрах. К несчастью для Аминты, афиняне и фиванцы были полны решимости усилить свое влияние в северной части Эгейского моря, и потому на всем дальнейшем протяжении его царствования Македония страдала от их нашествий.