Филипп II Македонский - страница 134
К счастью, до нас дошло много отрывков (более двухсот) из огромного сочинения Феопомпа Хиосского (ученика афинского оратора Исократа), который в конце 330-х или начале 320-х годов написал «Филиппику» («Историю Филиппа») в 58 книгах.[857] Экземпляры этого произведения ходили в Константинополе еще в IX веке н. э., но в какой-то момент полный текст куда-то пропал. «Филиппика» начинается словами о том, что Европа еще никогда не порождала мужа, подобного Филиппу, которые на первый взгляд кажутся хвалебными.[858] Однако вслед за этим Феопомп переходит к жестокости Филиппа и прочим неприглядным чертам его характера и предосудительным действиям, таким как склонность к неумеренному пьянству, невоздержанность, беспорядочные связи с женщинами и мужчинами, неуважение к друзьям и союзникам, расточительство и разрушение греческих городов. Он также утверждает, что своими успехами Филипп был обязан скорее невероятному везению, и подробно останавливается на опасностях жизни при македонском дворе.
Феопомп приезжал к Филиппу в Македонию, и, по-видимому, его рассказ недалек от истины, так как находит подтверждение в других источниках. Демосфен говорит об опасностях придворной жизни и заявляет, что достижения Филиппа были обеспечены обилием предателей по всей Греции.[859] Юстин также утверждает, что Филипп лучше умел добывать деньги, чем копить их, и не был способен вести счет своим прибылям и расходам.[860] И Диодор, и Юстин изображают его развратником, не делавшим различий между женщинами и мужчинами (приводя один довольно сомнительный пример — его шурина Александра Эпирского, когда тот в юности жил при македонском дворе), и человеком, для которого не было ничего постыдного.[861] Сатир, написавший жизнеописание Филиппа, обвинял его в том, что его седьмой брак привел к разладу с Олимпиадой,[862] а по словам Плутарха, «неприятности в царской семье, вызванные браками и любовными похождениями Филиппа, перешагнули за пределы женской половины его дома и стали влиять на положение дел в государстве; это порождало многочисленные жалобы и жестокие раздоры, которые усугублялись тяжестью нрава ревнивой и скорой на гнев Олимпиады, постоянно восстанавливавшей Александра против отца».[863]
После хвалебного вступления упреки из уст Феопомпа звучат по меньшей мере неожиданно. Вероятнее всего, первые его слова, считающиеся похвалой Филиппу и часто цитируемые именно в этом качестве, были неверно истолкованы: автор преднамеренно допустил двусмысленность, и эта фраза вполне может быть понята в том смысле, что Европа никогда не порождала человека, подобного Филиппу, который, к счастью или к несчастью, изменил ход истории.[864] Допустим и иной перевод, также нелицеприятный для македонского царя: «Европа никогда еще не терпела такого человека, как Филипп, сын Аминты».[865] Феопомпа больше заботили его собственные соображения о нравственности, чем историческая методология. Поэтому он и приписывает успехи Филиппа везению, а особенно упадку нравственных устоев у греков, который позволил македонскому царю проложить себе путь к победе с помощью взяток. И по той же причине он уделяет так мало времени главному противнику Филиппа Демосфену.[866] И тем не менее Феопомп является важнейшим источником по истории этого периода, и, как мы увидим, оценка, данная им Филиппу и основанная, предположительно, на наблюдениях, которые он сделал во время своего пребывания при македонском дворе, в некоторых отношениях вполне справедлива.
Большую важность имеет и фрагмент из жизнеописания Филиппа, составленного писателем-перипатетиком Сатиром в IV веке до н. э. Только из этого отрывка мы узнаем имена семи жен македонского царя, порядок, в котором он на них женился, причины этих браков, а также последствия, к которым привел его седьмой и последний брак. Фрагмент вошел в состав произведения позднего автора Афинея Навкратийского, жившего во II веке н. э. Следует отметить, что с его толкованием возникает ряд сложностей.
