Филипп II Македонский - страница 129

Шрифт

Интервал

(греческое название культовых статуй), a eikon, обозначающее просто изваяние человека без каких-либо религиозных оттенков. Филиппейон был светским, а не религиозным сооружением; статуя Филиппа в Эфесе была знаком уважения и не связана с религиозным культом; в Эресе по самому названию алтаря видно, что почести воздавались Зевсу в качестве покровителя Филиппа. В случае с афинянами мы располагаем данными из поздних источников, на которые, возможно, повлияла история Александра: в конце его царствования раздавались предложения признать его тринадцатым богом-олимпийцем. Все эти свидетельства подробно обсуждаются в Приложении 5, к которому мы и отсылаем нашего читателя.

Не исключено, что наши источники перенесли на шествие в Эгах поздний эллинистический и римский обычай вносить статуи правителей в театр, являвшийся частью культа, и поэтому Филиппу были приписаны притязания на божественный статус, от которых он на самом деле был далек хотя бы в силу своего прагматизма.

Заключение

Четвертый век стал ключевым периодом греческой истории, так как благодаря Филиппу был положен конец греческой независимости, произошел распад полисной системы и возникло первое национальное государство.[819] Феопомп и Демосфен ошибались, когда заявляли, будто своими успехами в Греции Филипп обязан исключительно подкупам.[820] Конечно, его триумф во многом был обеспечен самими греками, а точнее полисной системой. Раздиравшая греческие государства междоусобная вражда порождала социальную и военную нестабильность; на протяжении V и IV веков греки постоянно воевали друг с другом. «Греческие государства, из которых каждое стремилось властвовать [над другими], в конце концов все лишились власти. Без удержу стремились они погубить друг друга и, только уже оказавшись под гнетом, поняли, что потери каждого в отдельности означали гибель для всех».[821]

Писатели той эпохи прекрасно осознавали эти проблемы. Аристофан в своей комедии «Лисистрата» (сочиненной в 411 году) призывал к переменам после того, как афиняне потерпели чувствительное поражение на Сицилии, потеряв много людей и большую часть флота. Платон заявлял, что только царь-философ способен правильно управлять государством и восстановить порядок.[822] В 346 году Исократ просил Филиппа возглавить общеэллинский поход в Азию, но ясно, что он имел в виду вовсе не интересы Филиппа, а благо всей Греции, так как он видел в этом походе средство покончить с раздробленностью.[823]

Суть в том, что полисная система уже устарела и несла грекам только вред, но они ничего не предпринимали в связи с этим, и потому, «вероятно, уничтожение греческой свободы было неизбежно».[824] Скорее всего, Филипп действительно был сильнее на поле боя, но он не так уж много воевал в Греции по сравнению, например, с Верхней Македонией и Фракией, потому что искусно использовал слабости полисов и достигал своих целей с помощью дипломатии и подкупа. Слова Демосфена о том, что Филипп пользовался раздробленностью греков и прибегал ко взяткам, чтобы подогреть вражду между государствами, недалеки от истины.[825] В самом деле, если бы он решил завоевать Грецию силой, то само количество греческих полисов вынудило бы его постоянно держать там свою армию. Поэтому могло получиться так, что он бы отхватил кусок больше, чем мог проглотить, учитывая непрекращающиеся проблемы, возникавшие на границах Македонии. Понимая это, он обратился к иным средствам.

Единственным государством, которое могло оказать ему серьезное сопротивление, были Афины; до некоторой степени, видимо, именно поэтому он придерживался особенно осторожной политики в отношении афинян (обращаясь с ними гораздо более снисходительно, чем с прочими греками),[826] хотя не меньше усилий он тратил на обуздание Фив. И тем не менее у Афин были свои слабости. Демосфен был прав, упрекая сограждан в безволии, в недостаточно активном противостоянии Филиппу и в том, что они больше полагаются на наемников, чем на воинов, набранных из числа самих афинских граждан. Он даже противопоставлял безразличию афинян раны Филиппа (кривоту, сломанную ключицу и искалеченную ногу) и его готовность жертвовать собственным здоровьем ради власти, чести и славы.