, то предоставляют ей право свободной, беспошлинной торговли на всем пространстве своего королевства[836].
Но жители тянут на сторону Франции. Богатая буржуазия с решительною ненавистью относится к английскому владычеству и поддерживает всеми силами авторитет французского короля. Когда по миру в Бретиньи (1340) Рошель была уступлена англичанам, — ее жители отказались подчиняться власти английского короля. Лишь одни увещания французского правительства склонили их к повиновению, но они и тогда заявляли, что повинуются устами, а не сердцем[837]. Действительно, в том же столетии они собственною властью «променяли белую розу на цвет лилии»[838], и когда король Франции явился в город, радость жителей была безмерна. «Да будет вечно любим день и час, в который посетил нас цвет лилии», — кричали тысячи голосов[839].
Но поддерживая власть в ее борьбе с Англиею, заключая в свои тюрьмы мятежных вассалов[840], Рошель поступала так недаром. Она получала взамен новые права, новые привилегии. Рошельские послы были всегда самыми почетными гостями у короля[841] и всегда возвращались в Рошель с новыми хартиями. Карл V подтверждал за Рошелью право иметь свои укрепления, запрещал иа будущее время разрушать их и предоставил ведению совета все уголовные дела. Он обещал не взимать с города податей без согласия веча и утверждал за Рошелью право свободной торговли[842]. Такие права, по его собственному сознанию, были дарованы Рошели в благодарность за ее повиновение добровольное французской короне[843].
Община сделалась теперь чрезвычайно сильна. Благодаря своему эгоистическому поведению успела она приобрести права, равные которым вряд ли представлял другой город во Франции. Но ни разу не входила она в столкновение с королями, сохраняя в то же время в своих отношениях к ним роль равноправного лица.
Свободная от всякого феодального гнета, приученная к самому ласковому обращению власти с ее правами и привилегиями, Рошель вряд ли могла снести сколько-нибудь резкое обращение с собою. Ее положение делало слишком опасным затрагивание ее прав.
Но центральная власть, стремясь к полному объединению государства, не могла терпеть существования государства в государстве и делала попытки ограничить привилегии Рошели.
Рошель вступила в новую фазу своего развития. К вражде к аристократии присоединилось теперь и все более и более усиливающееся недоверие к власти. Энергическим сопротивлением требованиям правительства она показала ему, какого страшного противника создало оно себе в ее лице.
Уже Людовик XI испытал на себе, что значит затронуть Рошель. Ее жители любили и почитали власть короля, но очень многие из них еще более были привязаны к своим вольностям.
Амбуазским эдиктом 1469 г. Людовик XI передал своему брату власть над Гиенью и Рошелью[844]. Это было нарушением важнейшей привилегии города, по которой Рошель считалась неотчуждаемою принадлежностью короны[845]. В городе начались волнения, и вече протестовало против эдикта[846]. Настроение жителей сделалось так враждебно к королю, что королевских чиновников не пустили в город, а самому Людовику дозволено было войти в него лишь тогда, когда, стоя на коленях перед евангелием и крестом, он дал торжественную клятву отменить сделанное им распоряжение, и блюсти твердо и ненарушимо привилегии города[847]. Веревка, протянутая у входной улицы, была снята, и Людовик торжественно вступил в город[848].
Но раз затронувши привилегии Рошели, все более и более усиливающаяся централизация не оставила начатого ею дела. Франциск I стал заявлять, что все делается согласно его желанию (car tel est notre bon plaisir). Не ему было выносить соседство независимой республики. Воспользовавшись смутами в Рошели. Указом от января 1530 г. он подверг конституцию города радикальному изменению. Должность мэра повелено было считать пожизненною, а совет пэров уничтожить[849].
Этот указ послужил сигналом к борьбе, тянувшейся с небольшими перерывами почти целое столетие, до 30 октября 1628 г.
Распоряжение короля вызвало в городе страшные волнения, усилившиеся вследствие распоряжения взимать соляную подать (
