Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции - страница 96
Но правление все-таки не было в их руках, да они и не умели воспользоваться обстоятельствами. Их недоверие к аристократии пересиливало у них всякие другие побуждения, и несмотря даже на увещевания пасторов Леопарда и Фаже, которые еще пользовались тогда большим значением в армии, они наотрез отказали графу Ларошфуко в помощи[860]. Но их переговоры вызвали опасения в губернаторе города, и он призвал герцога Монпасье в город.
Рошельские кальвинисты должны были понесть наказание за сделанную ими ошибку. Войска Монпасье вошли в город, и богослужение по кальвинистским образцам было запрещено[861].
Рошельцы поняли свою ошибку, и речи пасторов нашли богатую почву в раздраженном состоянии гугенотов. Они успели убедить их допустить дворянина Шене (Chesnet), из свиты Ларошфуко, в город и соединиться с ним для общего дела. 8 февраля 1562 г. Шене, сопровождаемый 30-ю солдатами, явился на одной из главных улиц города. Его призыв «Vive l’evangile!» собрал вокруг него громадную толпу кальвинистов, и вся эта масса, разгоряченная проповедями Ла Валле, двинулась к городской думе, где происходило в то время заседание совета. Испуганные члены разбежались, и «рьяным», казалось, теперь был открыт доступ к правлению. Одна только энергия и находчивость мэра Пино (Pineau) спасла Рошель от полного господства «рьяных» и кальвинизма[862].
Новая неудача не поколебала настойчивости «рьяных». Они усилились до того, что представили своего кандидата в городские мэры[863]. А между тем пасторы продолжали прибывать в Рошель и все сильнее и сильнее возбуждать кальвинистов к восстанию. Новоприбывшие пасторы отличались еще большею смелостью и резкостью в своих проповедях, чем их предшественники. «Пасторы де Лиль, Меньо и де Нор (de Nord), — рассказывает современник событий Амос Барбо[864], — резко нападали на насилия и жестокость, совершаемые над протестантами; они обвиняли короля и власть, которые могли терпеть подобные беспорядки». Проповедуя против декларации короля от 4 августа 1564 г., нарушавшей многие статьи прежнего эдикта, они успели возбудить народ своими речами до того, что многие стали дурно отзываться о короле, его матери и королевском совете[865]. Волнения усилились, и многие из партии монархистов ждали открытого бунта.
Прибытие Карла IX в Рошель на время прекратило смуты. Ему устроили самую торжественную встречу. Вся сила чувств, привязавших большинство буржуазии к монархии. Высказалась здесь во всей силе[866]. Но монархия показала свою силу. Город не видел со стороны Карла того любезного обращения, к которому он привык, которое он получал даже от Франциска I, когда тот входил в город победителем. Король нарушил привилегии города. Он не дал клятвы сохранять права города нерушимо, не удостоил мэра ответом, когда тот напоминал ему об этой обязанности королей[867]. Веревка, заграждавшая путь была разрублена услужливою шпагою коннетабля Монморанси.
Но и этого мало. Король оскорбил не только весь город, он раздражил против себя и гугенотов, приказывая любимым пасторам выйти из города под страхом смертной казни[868].
Поведение власти подготовило окончательно торжество партии «рьяных». Напрасно монархисты, подкрепляемые новым элементом, введенным в городе ордонансом 1566 г., старались поддержать свое пошатнувшееся положение. Партия «рьяных» увеличилась значительным количеством новых членов, раздраженных нарушением привилегий города. В городском совете происходили бурные сцены. Члены совета постановили взимать штраф в 60 солидов (в 10 ливров в случае повторения) с того, кто начнет говорить, не будучи спрошен председателем совета[869]. Но это не повело ни к чему. На новых выборах кандидаты партии монархистов потерпели поражение. Мэром был выбран Понтар
