Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции - страница 150
С этого времени свобода пустила глубокие корни, и жители страны сопротивлялись всегда тирании королей. В восстании с оружием в руках находили они опору своих требований, в исстари существовавших учреждениях легальное оправдание своих действий.
Ни один король не отличился, — говорит Готоман, — такою ловкостью и хитростью, как Людовик XI, и он управлял государством так, что во многих случаях отклонялся от того пути, которому следуют истинные государи. Он не любил своих подданных, удалял и презирал принцев крови и сеньоров королевства и возвышал до важных степеней в государстве лиц низкого и подлого происхождения[1238]. То было самое сильное нарушение извечных прав, которое было сделано когда-либо прежде, нарушение, о котором Готоман в предисловии к своей книге отзывается как о ране, нанесшей самый губительный удар благосостоянию страны. Допустить подобное нарушение значило уничтожить все прошлое страны, все ее вольности. Знать менее всего была способна на это и решилась защищаться с оружием в руках нарушенные права и силою привести короля к разуму[1239]. «Принцы, — говорит Готоман, — раздраженные постоянными жалобами и просьбами народа, решились собрать войска и начать войну, чтобы защищать общественное благо и показать королю, как дурно управляет он государством»[1240]. Они торжественно объявляли повсюду, что цель войны — общественное благо, и обещали народу освободить его от податей и налогов»[1241]. То было вполне законное восстание: никакой король не вправе заявлять, что он имеет власть требовать всего, чего угодно от подданных[1242], так что если он поступает как тиран, если народ угнетен и унижен, то восстание является не только справедливым, но и необходимым[1243]. «Разве положение граждан, — восклицает Готоман, — должно быть худшим, чем состояние древних рабов?»[1244]
Так поступали всегда французы, так должны поступать и теперь. Но во имя чего, в силу каких прав, для какой цели поднималось подданными оружие против короля? Другими словами, какую конституцию государства оберегали подданные, когда решались браться за оружие?
То были вопросы, для разрешения которых и была написана книга, и они в большей или меньшей степени, с большею или меньшею справедливостью и достоверностью, разрешены Готоманом.
Он принимает как факт, как явление необходимое ту форму, которую приняло управление во Франции, он допускает существование монархии и короля, как допускала ее почти вся партия кальвинистов. Повиновение власти короля не есть в его глазах признак рабства, и честная свобода может, по его мнению, также удобно сохраняться и под властью королей, как и без них[1245]. Французы, эти творцы и защитники свободы, всегда имели королей в своей главе. Но то не были короли с неограниченною властью, не такие, которые управляют по собственной воле и прихоти, как в Турции, а такие, управление которых вполне совпадает с потребностями свободных, разумных существ[1246]. Они не являлись, да и не должны являться во главе народа извне, а избраны им самим, и избраны не с тою целью, чтобы они тиранили народ, а были хранителями и защитниками его свободы[1247], постоянно имели ввиду тот принцип, что высший закон — благо народа. Это избрание составляло издавна и составляло всегда существенную черту французских учреждений[1248]. Народ избирал королей из дома Меровингов, избирал и Каролингов, избирал и Капетингов[1249]. Карл Великий ясно указывает на это право народа в своем завещании[1250], а его предок попал на престол не вследствие благословения папы, а благодаря воле и желанию народа[1251]. То было неотъемлемое право народа, право, обусловленное тем стремлением к тирании, которое присуще королевской власти[1252]. Но правом избрания не ограничивается власть и могущество народа; обладая правом создавать королей, народ имеет равное право и низлагать их, когда ему это покажется необходимым и полезным
