«В то время, — говорили гугеноты[1147], — когда истинный государь действует во всем согласно воле народа, не нарушает его прав, относится с полною откровенностью ко всем, окружает себя лишь теми, кого назначил ему сам народ, — тиран старается поступать совершенно противоположным образом. Отличить, поэтому, тирана от истинного государя легко: его собственные действия выдают его. На каждом шагу нарушает он права народа, с величайшим подозрением и страшною ненавистью относится к лучшим людям страны[1148] и не щадит крови своих подданных. Он прибегает к ложным доносам и обвинениям, чтобы под видом справедливости уничтожить сильных и добродетельных людей[1149], изгоняет одних, разоряет других, отнимает у них имения и передает их своим клевретам[1150]. Не лучшие люди страны, не избранники народа окружают его, — в свой совет он призывает одних иностранцев, устраняя тех, кто пользуется правом быть членом совета[1151]. В начале своего правления он не узнаваем. Самым ласковым, самым приветливым образом принимает он всех, клянется, что тиранические поступки далеки от его мыслей, издает эдикты в пользу народа, старается облегчить его тяготы и обмануть своею мягкостью и миролюбием «деятелей народной партии». Но это только на время. Не в его натуре сносить свободу народа: он любит видеть вокруг себя лишь одних рабов. И вот, с целью достигнуть этого, он начинает употреблять все средства, чтобы внести пороки в среду народа, развратить его путем удовольствий и развлечений[1152] и создать в его среде раздоры и гражданские войны[1153]. Этим путем он надеется разорить народ, ослабить его и отнять все средства к сопротивлению[1154].
И только достигши этого, он начинает во всем блеске развивать свою деятельность, обнаруживать всю жестокость своей натуры: у него на уме лишь одна жестокость[1155]. Все, что может оказать сопротивление, все те лица, которые отличаются своею храбростью и честностью, которые пользуются значением и влиянием на дела, погибают под его ударами[1156]. При его силе и богатстве, недостатка в средствах избавиться от этих людей не бывает: во всякое время можно создать против них обвинение и очистить от них государство[1157]. А потом, когда это сделано, и сделано по его же приказанию, он начинает уверять всех, что не в нем вина совершившегося, и старается представить его в самых ничтожных размерах[1158].
Окруженный своими сателлитами и любимцами (mignons), он чувствует в них нужду, зная какую ненависть питает к нему народ, и разоряет его, чтобы содержать стражу и угодить любимцам[1159]. Опираясь на них и на наемных телохранителей, он обращает страну в хаотическое состояние. Никто не чувствует себя безопасным от смерти. Среди всеобщей войны всех со всеми, среди постоянной опасности быть заподозренным и казненным, нет гарантий ни для кого. «Даже те, кто присутствует на свадьбе или на пиру, небезопасны: после выпивки, необходимо крепко держать язык за зубами. Игры также мало гарантируют от опасностей, так как здесь арена клеветы и разорения»[1160]. Несчастна та страна, в которой явится тиран. «Какое несчастье, восклицает один гугенот, когда король избивает своих подданных, снимает с них головы, чувствует удовольствие от звука цепей, повсюду проливает кровь, повсюду вносит ужас и разгоняет всех! Если бы львы и тигры управляли государством, могло ли бы быть хуже»?[1161]
Что же должен делать, как поступать народ, над которым установится в виде правительства подобная тирания? Какие меры он должен принять против короля, который, так то делал Карл IX, станет обманом призывать к себе подданных и потом истребит их, который нарушит священнейшие права народа и его сословий?
Очевидно, что договор, связывающий короля с его подданными, должен быть разорван, и народ объявлен свободным от всяких обязательств по отношению к своему сюзерену и должен взяться за оружие для защиты своих прав[1162]. Оппозиция тирании есть неотъемлемое право народа, с какой бы точки зрения ни смотреть на него[1163]. Она оправдывается и правом естественным, в силу которого собака защищается от волка, бык от льва, и правом гражданским, и правом общественным
