Автор брошюры «France-Turquie» предлагал заточить Екатерину Медичи в монастырь, прогнать существующее правительство и составить оппозиционную лигу, главная цель которой должна заключаться в отказе платить подати[1132]. То были чисто практические советы, — гугеноты не ограничивались ими: они возвели сопротивление власти в теорию.
Еще до резни они пытались однажды разрешить вопрос об отношении подданных к власти, но по отношению не к королю, а к его советникам, Гизам. Они, как мы видели, решали его в смысле положительном и даже провозгласили убиение тирана делом законным и святым. Теперь место Гизов заступила королевская власть, и гугеноты развили свою прежнюю теорию, применили ее к королю и создали новую теорию, уже более широкую и подробную, теорию, заставившую Екатерину Медичи и ее сына с ужасом смотреть на свое положение. Теперь опять воскресали с новою силою те времена, когда аристократия боролась с властью за свои права, когда она в лице своих проповедников, разных Жанов Пти (J. Petit), Легранов и других, торжественно объявляла, что «убийство тирана — дело угодное Богу»[1133].
Гугеноты откровенно объявляли, что сопротивление с оружием в руках есть неотъемлемое право народа, что во всех таких случаях, когда власть нарушает права подданных, они вправе отказать ей в повиновении.
В самом деле, что такое король и что народ по учению публицистов кальвинистской партии? Каковы их взаимные права и обязанности?
Народ, по учению публицистов кальвинистской партии, существовал прежде, чем явились короли[1134]. Он сам создал их и создал для своего собственного блага. Во всех странах, в царстве Израиля, как и во французском государстве, короли обязаны своим существованием исключительно народному избранию[1135]. Народ, избирая их, заключил с ними договор, по которому они обязаны блюсти его пользу[1136]. Отсюда ясно, что народ могущественнее короля[1137], что он обладает верховною властью, а короли являются его слугами. Подобно капитану корабля, король — не иное, что, как управитель государства, народ — собственник[1138]. Он должен соблюдать выгоды народа, и его звание не почесть, а труд, не свобода, а общественное рабство[1139]. От народа получает он законы, на основании его предписаний должен действовать и собственною властью не вправе ни изменять законов, ни вводить новые[1140]. Даже более. Одною своею властью он не имеет права казнить подданных[1141]. Как слуга, а не властитель народа, он не считается ни собственником государства, ни собственником фиска[1142].
Его отношения к народу не отношения владыки к подданным, а брата к брату[1143]. Как хранитель законов, деятель на пользу общую и слуга народа, он, таким образом, является в глазах гугенотов, просто первым между равными. Без согласия представителей народа он не вправе ни заключать мира, ни начинать войны, ни распоряжаться единолично распределением податей, и даже входить в самые необходимые расходы[1144]. Не больше прав он имеет в сфере привилегий и вольностей: он не должен нарушать ничьих прав, ничьих привилегий[1145].
Только в том случае, если он следует вполне всем указанным правилам, он заслуживает название короля, в противном случае — он просто тиран.
Глубокая пропасть разделяет истинного короля от тирана. Все те качества, которыми должен отличаться истинный король, отсутствуют вполне у тирана, все равно будет ли то законный государь или личность, насильственно захватившая в свои руки власть.
Что же такое тиран? Каковы его качества и действия?
Все эти и другие вопросы в том же роде составляли любимый предмет исследования для гугенотов. В брошюре о праве власти над подданными, как и в трактате «Месть тиранам» («Vindiciae contra tyrannos»), в сборнике «Афоризмы и знаменитые речи против тирании и тиранов» («Apohtègmes et discourse notables contre la tyrannie et les tyrans»), как и в произведении неизвестного автора о «Божьи суды против тиранов» («Jugements de Dieu contre les tyrans»)[1146] и в целой массе других памфлетов, рисовали они эту ненавистную им личность тирана; картина выходила чрезвычайно живая. Но то не была идеальная картина: каждый гугенот видел в ней портрет своего короля, Карла IX.
