– А как же ребенок?
– Оставишь с родителями. Через четыре года вернешься. Зато обеспечишь и себе, и ему безбедную жизнь на много лет вперед. По окончании контракта шакристы выплачивают наемникам выходное пособие. И не скупятся. Закачаешься. Мало не покажется…
– А если не вернусь? – задумалась девушка. – Туда ведь не в волейбол играть приглашают, а воевать.
– Вернешься, – твердо отчеканил Седобородый. – Звезды к тебе благоволят. Дожить до глубокой старости – у тебя на роду написано.
Ему бы только вербовщиком работать, армейским. Проклятый колдун…
…Вот так Грета и оказалась на военной службе у шакристов (или просто шаков). Неизвестно, что на нее тогда нашло. Поддалась какому-то нелепому эмоциональному порыву. Скованная воля носилась легким корабликом по волнам чужого, навязанного со стороны желания. Будто кто в спину толкал – так старалась воплотить в жизнь рекомендацию старика-доброхота. Очухалась только в казарме шаков. Пришла в себя, осмотрелась по сторонам – и ахнула. Натворила дел. Пока контракт не кончится – шакристы домой не отпустят. С этим у них строго. И все юридические нормы на стороне нанимателей. Сама захотела, никто не заставлял…
Первые полгода – в учебке – мысленно костерила Седобородого на чем свет стоит. Скучала, естественно, по родителям, по сынишке, ну и, конечно, по Робику. А потом ничего. Втянулась. Даже стало нравиться. Наверное, она действительно по характеру боец.
За три года намоталась по галактике вдосталь.
Правда, на мир посмотреть удалось только через перекрестие прицела. Шакристы – народ очень воинственный. Постоянные конфликты в разных частях света – для них в порядке вещей, будто так и надо. С такими хозяевами скучать наемникам не приходилось.
А вот с откровениями промашка вышла. Полная.
Бывала она в той хваленой Долине, и не раз. Два часа лету на гравиплане от учебки. На первых порах все выходные там торчала, как ненормальная. Все ждала манны небесной. Результат – ноль. В итоге махнула рукой. Хреновый, видать, у Седобородого гороскоп.
Да и вообще – лучше держаться от этих прорицателей подальше. Целее будешь.
Солдат по ходу секретной боевой операции лишен привилегии кувыркаться в отвлеченных грезах, рыться в собственных мыслях – даже во время отдыха на привале. Грета старалась об этом не забывать. Время от времени она поднимала голову, осматривалась по сторонам.
Часовые на местах, ситуация под неусыпным контролем.
С момента объявления перекура в близ лежащих тоннелях космического форпоста ничего не изменилось.
Вообще, внутренний интерьер огромного астероида, волею судеб превращенного в военную базу, разнообразием не блистал. Бесконечные похожие друг на друга галереи с бесконечными же боковыми ответвлениями. Стандартная облицовка – металлические бронепанели, как и на многих других объектах космической инфраструктуры. Глазу не за что зацепиться – точь-в-точь как в незатейливой, плохо прорисованной компьютерной игре-стрелялке – стены, уходящие вверх, и квадратные колонны-близнецы, которые расположены по краям через одинаковые расстояния для поддержания свода.
Тут сам черт ногу сломит. Подземные ходы различались между собой разве что размерами. Например, главные кольцевые галереи шириной могли поспорить с крупными автомобильными тоннелями. В них и несколько танков, наверное, разъехались бы без труда. Высота соответствующая – в два-три этажа. Под самым потолком непременная лента балкона. Как на него только попасть – вот загвоздка. Кругом ни окон, ни дверей.
Ответвления первого, второго и третьего порядка – те не столь монументальны – двух или даже однополосные улицы, если оперировать городскими аналогиями. Но на настоящих улицах хоть как-то ощущается простор, свежесть. А здесь запутанные, безликие, затхлые коридоры.
Тоннели четвертого и последующих порядков – еще меньше.
Ну а некоторые вспомогательные ходы справедливо было бы сопоставить только со звериными норами.
…С точки зрения психологической, к восприятию виброзвука довольно сложно привыкнуть. Человеку, на которого направлен ВЗ, требуется определенное время для осознания того факта, что посторонний голос поступает (иначе не скажешь) в голову откуда-то извне, что это не слуховые галлюцинации, что, наконец, с самой головой все в порядке. Ну а уж здесь-то, в катакомбах «Верхнего Узла», наемнице, увешенной с ног до головы оружием, находящейся при исполнении воинской обязанности, адаптироваться к необычному способу общения было во сто крат сложней. Хрипловатый басок Седобородого, так неожиданно прогудевший в недрах черепной коробки, взвинтил в душе Греты целый ворох чувств – от испуга до жгучей злости и обыкновенного любопытства.
