— В чем дело? К чему эта таинственность? — спросила Джейн.
Она сама была поражена тоном своего голоса: в нем звучала не просьба, а приказ рассказать все, что ей известно.
— Когда–нибудь… впоследствии… вы все узнаете, — загадочно ответила Марджори.
Однако Джейн не так легко было провести.
— Мне показалось после нашего разговора, что вы хотите мне помочь, Марджори, — продолжала Джейн. — Теперь наступил момент, когда я действительно нуждаюсь в вашей помощи. Расскажите же мне все, что вам известно.
— Я ничего не знаю.
Ответ этот прозвучал решительно и резко, и Джейн почувствовала, как она, в сущности, одинока.
Она сознавала теперь, что единственный человек, который мог ей помочь, был Питер. Через несколько минут она постучалась к нему и вошла в его комнату. Питер стоял у окна без пиджака и смотрел на кусты, за которыми исчезли Дональд и сыщик.
— Питер! — окликнула она его.
Он не слышал, когда она вошла, и только теперь повернулся к ней.
— Я пришла, чтобы помочь вам, — нерешительно начала она.
Эти слова, по–видимому, застали его врасплох.
— Кто же может мне помочь? — спросил он и тут только заметил, что выдал себя. — Вы имеете в виду мою головную боль?
— Я имела в виду Базиля Хеля и все, что он говорил. А, кроме того… — тут она сделала над собой невероятное усилие, чтобы закончить фразу, — кроме того, комнату, где находится печатный станок.
Питер слегка побледнел, но не отвернулся.
— Как? Вы это знаете? Но откуда? Я представляю, какое это ужасное для вас открытие!
— Ночью я случайно спустилась вниз и увидела вас в этой комнате как раз в то время, как работал пресс.
Ей казалось, что ее вопросы или упреки были бы слишком неуместны. Он сам должен был бы догадаться о том, что происходит в ее душе. Однако Питер не продолжал начатый разговор. Видно было, что он думал о чем–то другом.
— Кто–то взял мою одежду вчера вечером или ночью, — после некоторого раздумья заметил Питер и добавил, указывая на смокинг, висевший на спинке стула: — Это не тот, который я надевал вчера, и рубашка не та.
— Я взяла сегодня рано утром вашу одежду, — стараясь говорить спокойно, сказала Джейн.
Питер продолжал смотреть в окно.
— Почему вы это сделали? — спросил он, немного помолчав. — Разве на нем были…
Он повернулся и посмотрел на нее: на его лице был написан ужас от предчувствия того, что она скажет.
— На нем были пятна крови, — спокойно ответила Джейн.
Питер глубоко вздохнул.
— Так я и думал, — прошептал он. — Я заметил пятна крови в ванной на тазу. А руки мои тоже…
— Я вымыла их, — так же спокойно сказала Джейн.
Последовала пауза.
— Питер, я прошу вас посмотреть мне прямо в глаза, — попросила Джейн.
Он повиновался.
— Вероятно, я убил его, — сказал он упавшим голосом. — Но я ничего решительно не помню и чувствую страшную усталость. Каким же образом я вылез из окна? Вы не нашли лестницу?
— Да, к окну была приставлена лестница. Быть может, он даже вошел в комнату, — продолжала Джейн.
Питер покачал головой. Он был теперь совершенно спокоен. Волнение его улеглось.
— Я чувствовал какое–то странное возбуждение вчера вечером, — сказал он. — Поэтому и пригласил Дональда. Ведь припадок мог повториться. Он предупреждал меня об этом, так же, как и сэр Уильям Клуэрс.
— Этот специалист?
— Да. И он уверял меня, что я уже совершенно здоров, — Питер сделал усилие, чтобы улыбнуться. — Единственным моим сумасшедшим поступком была женитьба на вас, Джейн. Простите меня. Какая вы добрая: пожалели меня и вымыли мои руки и лицо.
Он говорил таким нежным голосом, что у Джейн на глазах показались слезы.
— Что же вы советуете мне теперь делать? — с беспомощностью ребенка спросил он. — Мне хотелось бы, чтобы вы руководили мною. И, наверное, нужно все рассказать Бурку.
— Ничего не рассказывайте ему, кроме вашей ссоры с Базилем, — быстро и решительно ответила Джейн. — Подумайте обо мне, Питер. Избавьтесь поскорее от Дональда, и, как только полиция побывает здесь и проведет расследование, уедемте тотчас же в Лондон.
Он кивнул головой в знак согласия.
— Хорошо, я ничего не расскажу, Я поступлю так, как вы мне советуете. Но, если подозрение падет на кого–нибудь другого, то я не смогу молчать. Должен сознаться, что, если бы вы меня не предупредили, то я бы обо всем рассказал Бурку. Во всяком случае, теперь я уже не сомневаюсь в том, что нам придется разойтись. Вы видите, что за мной нужен глаз да глаз. Я забываюсь и могу натворить всяких бед.
