Я, конечно, не склонен думать, что вы обретете такой заряд благоверности, что решите присоединиться к нам (для этого нужна соответствующая генетика), но все же обязан надеяться, что абсолют принудительного очищения отыщет место в вашем разуме, и, может быть, кто-нибудь из вас с течением времени изъявит желание алкать настоящей мудрости и сражаться из чистоту веры и знаний!
– Засим заканчиваю вступительное слово и перехожу непосредственно к предмету! Итак, еретики не дремлют! – «патриций» гневно сжал кулаки, оглянулся вокруг, словно в поисках подходящей жертвы, потом немного расслабился и продолжил, – они своими въедливыми речами и кажущейся добротой пытаются сбить нас с пути господнего, создать предпосылки для явления диавола и его скверного семени, а что мы можем противопоставить этой богомерзкой гадости? Только дух, наши молитвы и еще – замечательные деревянные и железные механизмы, которые были изготовлены нашими предками, и которые на протяжении многих столетий служат лучшим доказательством того, что дело господа так просто не отступит, так просто не сдастся, и так просто не канет в лету, как бы этого кому не хотелось!
Плоть, как известно, не вечна, но дух – божественное чудо, он бессмертен, и от физической боли только становится крепче! Плоть подвержена страданиям, она боится, но дух можно закалить, заставить его идти навстречу мукам, выдержав которые он очищается и предстает пред господом готовым послужить во благо его.
Поэтому постулат первый:
Только под пыткой рождается настоящий носитель духа, только пыткой можно определить, кто достоин, а кто нет, и только в пытках есть абсолютная и чистая истина, которая обнажает всё!
Постулат второй:
Нет души без пытки, нет возвышения без пытки, нет возможности алкать небесное без пытки! Только из огня и холода рождается сталь, только в пытки и благости закаляется душа!
Постулат третий:
Не держись за тело, разрушь его, отдай его на поругание, поделись им, предай его мечу, ибо от диавола оно, а телесная красота – суть сгусток тлена и консервированный грех!
– Мне кажется, или я схожу с ума? – Кирилл всеми силами старался не отключиться. – Такое чувство, что какой-то адский маньяк создал машину времени, установил ее прямо в аудитории и теперь проводит над нами эксперимент: сколько студенты выдержат напор средневекового мракобесия.
– Ты, вот ты! – голос Палача выдернул его из состояния полудремы. Кирилл открыл глаза и увидел, что указующий подрагивающий палец Иоганна Шварца-Брно Пустовойского готов вонзиться ему в грудь. – Я вижу, тебе не интересна мудрость веков! А раз так, то отсюда два вывода: ты либо всё знаешь, либо настолько туп, что тебя следует немедленно исключить!
При слове «исключить» Палач перешел на визг, от которого, казалось, лопнут не только барабанные перепонки всех присутствующих, но и взорвутся лампы под потолком. Кирилл опустил голову – честно, он не знал, что отвечать. В нем кипела лютая злоба, которая могла в любой момент вырваться наружу, и самое малое, что он сделает, так это пошлет этого якобы «преподавателя» куда подальше! А ведь может и не сдержаться, и тогда вообще – последствия будут самыми печальными!
– Допустим, ты именно всё знаешь! – Пустовойский не собирался останавливаться, – тогда для начала три вопроса:
– что такое испанский башмачок?
– что такое нюрнбергская дева?
– что такое кошачья лапа?
Кирилл угрюмо молчал – у него не было ответов. Впрочем, про башмачок он где-то слышал (или читал), но ничего определенного сказать не мог. Хотя! – отдаленные воспоминания пробудились у него в голове. Точно! Испанский башмачок упоминается в одном из романов Дюма – как орудие изощренной пытки.
– Орудия пыток! – Кирилл заставил себя поднять голову и прямо взглянуть в глаза Палачу. Отступать ему уже некуда – так почему бы не попробовать исправить ситуацию?
– Да, орудия пыток! Но чтобы ответить, особого ума не надо! А я хотел бы услышать конкретику, принцип действия, а самое главное – почему святая инквизиция их применяла, и разве не благодаря им диавольские отродья были загнаны в свои поганые смрадные дыры и оказались неспособными смущать неискушенные умы добропорядочных граждан своими черными мессами? Впрочем, ладно! – Палач неожиданно сменил гнев на милость. – Мне доставит большее удовольствие рассказать об этом самому! А ты пока подумай о своем будущем! Подумай, насколько оно печально и насколько бесперспективно!
