Заходили в город через северное КПП. Сквозь вспученный асфальт тянули к свету свои шапки перекати-поле, в кустах ржавел покореженный ЗИЛ, переломанные в «талии» фонарные столбы сгорбились над главной аллеей.
Сашка снимал все подряд, боясь упустить главное. Поездку на остров удалось организовать только благодаря редакции — там ухватились за легенды и тайны места, где когда-то существовал сверхсекретный центр по разработке и испытанию бактериологического оружия.
— Смотрите, смотрите, вон там, на третьем этаже, на балконе! — Светка стояла, задрав голову — наверху на бельевых веревках колыхалось покрывало. Старенькое, потертое, но не рваное!
— Мы здесь не одни, иначе как оно сохранилось?
— Может, ветром выдуло из квартиры, вон какой сквозняк — дом без окон, без дверей, — попытался пошутить Колька.
— Стойте тут, я схожу на разведку, все-таки мой дом. Я помню эту квартиру — там Степановы жили, — предложил Витька и сделал шаг к подъезду, но Сашка его затормозил:
— Лучше я, поснимаю заодно.
Он включил накамерник[4] и шагнул внутрь. На удивление ступеньки хорошо сохранились. Чего не скажешь о стенах — их будто болгаркой резали. Причем, зигзаги шли в художественном порядке — парами параллельно плинтусу.
На мгновение Сашке показалось, что на втором этаже скрипнула дверь, но когда он поднялся, то понял, что ошибся — у квартир не было даже дверных коробок.
Внутри было душно, пахло плесенью. В комнатах царил беспорядок, на полу — разбросанная одежда, обувь, пожелтевшие журналы, книги. Сашка вышел на балкон:
— Все в порядке, можете подниматься!
Едва переступив порог квартиры, Колька заявил:
— Точно, ветром надуло, — и поддел носком ботинка бесхозное тряпье.
— А где Витька со Светкой?
— Пошли в другой подъезд, смотреть витькину хату.
— Пойдем и мы нашу квартиру проведаем.
Соседний дом ничем не отличался от предыдущего — с корнем вырванные оконные рамы, битое стекло и шифер под ногами, куски обрушившихся водостоков под окнами.
— Да, духи предков тут оторвались по полной программе, — ухмыльнулся подошедший Витька и обнял Светку за плечи.
— Или америкосы со взрыв-пакетами побаловались, — вставил Колька.
— Тише! — зашипела Светка, — слышите свист такой тоненький, будто живой?
Друзья замерли, вслушиваясь в шорохи пустых проулков.
— Это сурки-тарбаганы, они тут повсюду, обживаются. Потому и кажется, что кроме нас тут есть еще кто живой. Пора устраиваться на ночлег, скоро солнце сядет, — Сашка вошел в подъезд своего дома и очутился в одном из своих детских снов.
Объектив камеры цеплял детали: вот перила, по которым он съезжал вниз и один раз поймал ладонью ржавый заусенец, оставивший на память о себе шрам. Вот новый звонок, который папа привез из командировки в Свердловск, с переливом, как у свирели — тогда это было настоящее чудо. Вот нацарапано гвоздем по штукатурке возле дверного косяка: «Сашка — врун и хвастун». Это пацаны из первого класса отомстили ему за несдержанное слово — сходить вместе к лабораторному корпусу. Это сейчас он знал, чем там занимались ученые и его родители, в том числе. А в детстве лабораторный корпус был островом сокровищ, хранившим удивительные тайны и загадки. Сашка любил фантазировать, но делиться сказкой с малышней не собирался. К тому же Женщина с Золотыми Волосами велела держать язык за зубами.
— Осторожно, там балка упала, — крикнул Колька, когда задумавшийся брат чуть не врезался в препятствие.
Квартира была забаррикадирована обвалившимся потолком и разгромленной мебелью.
— Жаль, придется возвращаться в витькин дом, там поуютней.
— Кстати, у нас в квартире, нет кроватей, — объявил Витька, — наверно металлоломщики прихватили. Койки железные были, с такой противной скрипучей сеткой. Она продавливала матрас и впивалась в спину, как клещ!
— Тогда пойдем в квартиру с покрывалом, там мебель целая.
Спустя четверть часа друзья устроились на ночлег. Светка пошла кашеварить на кухню, Витька стал стелить постели, Колька уткнулся в журналы «Здоровье» за 1988 год, а Сашка решил отсмотреть снятое за день видео. Включил камеру, отогнул дисплей, нажал «пуск» и принялся делать раскадровку,
