Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса - страница 25

— Ни единой, — кивнул Лестрейд.

Шерлок Холмс склонился над телом и тщательно его осмотрел.

— Вы уверены, что на трупе нет ран? — спросил он, указывая на пятна и брызги крови вокруг.

— Абсолютно! — хором подтвердили сыщики.

— Значит, кровь принадлежит второму — вероятно, убийце, если это действительно убийство. Мне вспоминаются обстоятельства смерти ван Янсена в тридцать четвертом году в Утрехте. Помните, Грегсон, этот случай?

— Нет, сэр.

— Почитайте — вам, право, будет полезно. Ничто не ново под солнцем. Все уже случалось.

Пока он говорил, его проворные пальцы так и порхали, ощупывая, трогая, расстегивая, изучая, меж тем как в глазах появилось уже знакомое мне отсутствующее выражение. Осмотр прошел так быстро, что было трудно оценить его тщательность. Под конец Холмс обнюхал губы мертвеца и осмотрел подошвы его кожаных ботинок.

— Его не сдвигали с места? — спросил Холмс.

— Разве что чуть-чуть, когда осматривали.

— Теперь можно унести его в покойницкую. Изучать больше нечего.

У Грегсона имелись носилки и четверо подручных. По его распоряжению труп подняли и унесли. При этом что-то звякнуло: по полу покатилось кольцо. Лестрейд ухватил его и стал с интересом рассматривать.

— Здесь была женщина! — воскликнул он. — Это женское обручальное кольцо.

Он протянул ладонь. Мы обступили его и уставились на кольцо. Сомнений не было: миниатюрный золотой обруч украшал когда-то палец невесты.

— Это усложняет дело, — заметил Грегсон. — А оно и так уже запутано донельзя.

— Вы уверены, что не упрощает? — бросил Холмс. — Рассматривать бесполезно, это ничего не даст. Что вы нашли в карманах?

— Все здесь. — Грегсон указал на одну из нижних ступенек лестницы. — Золотые часы, номер девяносто семь сто шестьдесят три, от Барро, Лондон. Золотая альбертова цепочка, очень тяжелая и основательная. Золотое кольцо с масонским символом. Золотая булавка для галстука — голова бульдога с рубиновыми глазами. Визитница из юфти, в ней карточки Еноха Дж. Дреббера из Кливленда, на белье тоже метка «Е. Дж. Д.». Кошелька нет, но в карманах были деньги — всего семь фунтов тринадцать шиллингов. Карманное издание «Декамерона» Боккаччо, на форзаце имя — Джозеф Стэнджерсон. Два письма — одно адресовано Е. Дж. Дребберу, другое Джозефу Стэнджерсону.

— Какой адрес?

— Американская фондовая биржа, Стрэнд. До востребования. Оба от Пароходной компании Гиона, в обоих сообщается об отплытии ее судов из Ливерпуля. Очевидно, бедняга готовился вернуться в Нью-Йорк.

— Вы навели справки об этом Стэнджерсоне?

— Сразу, сэр, — кивнул Грегсон. — Послал объявления во все газеты, и один из моих людей поехал на Американскую фондовую биржу, но еще не вернулся.

— А Кливленд вы запрашивали?

— Этим утром послал телеграмму.

— Как вы сформулировали запрос?

— Мы попросту описали обстоятельства и сказали, что будем рады любым полезным сведениям.

— Справлялись вы подробнее о предметах, которым придаете особую важность?

— Справлялся о Стэнджерсоне.

— И больше ни о чем? Разве не нашлось такого обстоятельства, которое решает дело? Что, если отправить еще одну телеграмму?

— Я спросил обо всем, что посчитал нужным, — обиженным голосом ответил Грегсон.

Шерлок Холмс хмыкнул про себя и как будто собирался сделать еще какое-то замечание, но тут на сцене снова появился Лестрейд, самодовольно потиравший руки (пока мы беседовали в холле, он оставался в парадной комнате).

— Мистер Грегсон, — начал он, — я только что нашел чрезвычайно важную улику. Ее бы проглядели, но я позаботился тщательно осмотреть стены.

Глаза коротышки сверкали, он с трудом скрывал свою радость оттого, что обошел коллегу.

— Идемте. — Лестрейд поспешил обратно в комнату, где сделалось легче дышать после того, как вынесли ее жуткого обитателя. — Вот, стойте здесь.

Он чиркнул спичкой о подошву и поднес огонек к стене.

— Глядите! — произнес он тоном победителя.

Я уже говорил о том, что обои кое-где отставали от стены. В углу, где мы стояли, отвалился большой лоскут, обнажив квадратный кусок грубой желтой штукатурки. На голой стене кроваво-красными буквами было написано единственное слово: