Эти три года - страница 18

Бои шли непрерывно, большие потери несли обе стороны. Но у белогвардейцев были врачи и медикаменты, которые им поставляли иностранцы-союзники. У красных даже медсестер было недостаточно.

Помощник командира кавалерийского полка вернулся из избы, где лежали раненые в мрачном настроении. Ведь многие умирали не от тяжелых ран, а от заражения крови, от большой потери ее. Раненых никто не лечил — некому было. Некому было даже перевязать их. И вдруг вспомнил; утром пленный казак рассказал, что в деревне, почти около самой линии фронта, имеется вражеский лазарет.

Через несколько минут конь мчал помощника командира полка к вражеской деревне. План был таков; ворваться в деревню, найти госпиталь и, пользуясь внезапностью, увезти с собой врача или медсестру. Ему повезло: он ворвался в деревню с такой стремительностью, что белогвардейцы не поняли, кто это такой. Всадник увидел медсестру на улице, на полном скаку схватил ее и, перекинув через седло, вылетел из деревни. Только тогда белогвардейцы опомнились. Повскакав в седла, они бросились в погоню за всадником.

Под ним был хороший конь. Но он же вез двоих! Преследователи приближались — стало ясно: до своих не добраться.

Всадник бросил поводья, пересадил девушку на седло за спину и, сняв ремень, привязал ее к себе. Затем вдруг резко повернул коня, снова бросил поводья и выхватил шашку. Перекинув ее в левую руку, он правой достал револьвер. Преследователи этого не ожидали. А он уже стрелял в упор, рубил направо и налево, пробивая себе дорогу.

Он пробился к своим вместе с медицинской сестрой. И, едва сойдя с седла, она принялась за дело; перевязала раны своему похитителю.

Так в одном из полков конного корпуса появилась медицинская сестра, которая прошла с корпусом, потом с Первой Конной армией весь ее славный путь.

А однажды, захватив штабные документы противника, буденновцы узнали, что белоказаки написали жалобу в международный Красный Крест: большевики, мол, воюют не по правилам — среди бела дня похищают медицинский персонал.

Олеко Дундич

Обо всем этом, о многом таком же, похожем и непохожем, но всегда совершенном во имя разгрома врага, во имя спасения людей — обо всем этом уже написаны книги, статьи, сняты кинофильмы. И героем всех этих книг, статей, кинофильмов был один человек.

Правда, находились люди, которые весьма аргументированно доказывали, что этого в действительности не могло быть, это легенды. И необыкновенные по дерзости и смелости атаки, и похищение медсестры, и, конечно же, схватка один на один с полусотней казаков и офицеров. Гак говорили здравомыслящие люди.

Но ведь были и другие люди, которые все это видели своими собственными глазами. И даже те люди, которые этого сами не видели, верили, что это так, стоило лишь назвать имя отважного человека. Его имя — Олеко Дундич.

О нем сложено немало легенд. Но может быть, это и не легенды, а такая необычная правда, что кажется легендой? О Дундиче немало написано. — Еще в годы гражданской войны газеты называли его часто героическим, отважным красным Дундичем. После гибели Дундича о нем стали писать более подробно. Считали, что он сербский дворянин, что он порвал с отцом, работал учителем, воевал с немцами, был ранен, попал в плен, из плена бежал в Россию, а здесь, в Одессе, принимал активное участие в революции. Но странное дело: чем больше люди интересовались этим человеком, тем больше противоречий находили в его биографии. И тут стало выясняться, что в списках офицеров сербского корпуса Дундича нет, в списках Ахтырского полка, в котором, как считалось, он находился по прибытии в Одессу, такой не числился. Историки даже нашли один документ, под которым должен был подписаться Дундич. Но он не подписался — вместо этого поставили три креста. Значит, он был неграмотный? Так какой же он учитель в прошлом и офицер?

Но тогда может возникнуть вопрос: а не было ли нескольких Дундичей в Красной Армии? Возможно, что это имя не подлинное, а псевдоним, принятый для того, чтоб семья на родине не подвергалась репрессиям за то, что их сын или браг сражается в Красной Армии?