Он понимал, что Египет поучительный урок еще в одном отношении: ни в одной другой стране нет такого малого числа пробелов в последовательности исторических событий. От дней царя Снофру (IV династия) до завоевания Египта Александром Великим и от времени греков до арабского вторжения почти нигде не разорвалась ткань времени, цепь памятников и сочинений. Только в этой стране можно наблюдать за одним и тем же народом в течение пяти тысяч лет; язык сменился один раз, религия два раза, национальное происхождение правящего класса много раз, но природные условия жизни оставались почти неизменными.
Он как бы делал передышку, возвращаясь в эти древние времена, утверждая, что «люди – всегда только люди», где бы и когда бы они не жили, но чем дальше вглубь веков уходил он в своём бессмертии микробообразия, тем больше чувствовал внутреннее успокоение от машины сиюминутного дела истории, в которой далеко невсегда переполнялась мера его терпения и где он сравнивал места не столь отдаленные с местами древних царств Египта, где злачных мест хватало, но мокрого места после смерти людей оставалось меньше. Там огнём и мечем, мешая эти приёмы с умом машина государства без милосердия и яви божеской милости перевертывала весь мир, переправляя людей в лучший мир и не заботясь о малых мира сего, от которых и так как будто бы тесно, но которые становились гвоздём потустороннего мира, а этот гвоздь бытовал в мозгу еще проживающих текущую жизнь людей, не обеспокоенных фантазией воображения, а дышащих дымными легендами, поддерживаемыми жрецами храмов и текущими событиями, не утекающими напрасно куда – нибудь без всякого внимания собственной неутишимости, но бессознательно храня свои чувства для дальнейшей надежды и движения в мир богов Вечной реки.
СЕКТОР КРУГА V
И сейчас, когда Гомункул, вдруг оказался во времени и пространстве того круга событий, которые он любил и лелеял, испытывая танталовы муки от созерцания религиозных войн или Европы, или «антихристовых явлений» в России, где раздрай мыслей был так велик, что люди толпами занимались самосожжением во времена великого Преобразователя Петра, памятуя слова, сказанные ещё Ломброзо, что преобразователи Мира имеют не только особую форму черепа, но крайнюю склонность к эпилептическим припадкам, во время которых, как и Магомет они в состоянии многократно облететь вокруг Земли за то время, пока вода еще не вылилась из кувшина, он, Гомункул, инстинктивно своим микробообразием чувствовал эпоху и время, которая при всём своем мутнообразии приходила на мысль ему, отодвигая на задний план учения ветхозаветных старцев, чьи умонастроения отражены в Ветхом Завете. И это внутреннее чувство пространства и времени в кругообразии сектора событий выделило ему события той древности, которая была ему близка, события, отделяющие многобожие жрецов – правителей Фив Амона – Ра от монотеистического культа, воспетого человеком, чья жизнь протекала всего – то каких лет тридцать в эпоху 1375 –1358 гг до н.э.И все эти события не сопровождались лишь религиозным протвовстоянием, когда царь царей божественный Эхнатон( подобный Солнцу) запросто со своими сторонниками просто отделился от Фив,бога Амона – Ра и со своими последователями и сторонниками создал новый город – государство Атон. Но сразу после его смерти жрецы Амона – Ра востержествовали со своим многобожием, стерев с лица земли, казалось навсегда, память вероотступнике стародревних традиций Египта, который в краткой молитве обращался к единому Богу:
«Я пью сладкое дыхание, которое исходит из твоих уст. Я ежедневно лицезрею твою красоту. Да смогу я слышать твой мелодичный голос даже при северном ветре, да оживятся мои члены твоей любовью. Дай мне руки твои, чтобы удержать дух твой, чтобы мог я принять его и жить им. Назови имя мое в вечности, и о нем никогда не забудут».
Сановник по имени Хоремхеб, в конце концов, узурпировавший трон, строил свою усыпальницу в Саккаре, в мемфисском некрополе неподалеку от Каира. Хоремхеб был главнокомандующим египетской армией, и на некоторых рельефах в гробнице показано, как он в этом качестве получает награды.
