Тачанки вылетели на майдан и хлестнули по окнам ЧК длинными очередями.
Одновременно с противоположной стороны зазвенели выбитые стекла, и коридоры заполнились тяжелым топотом, словно в темноте их играла в салки рота солдат.
— Дави их! — заорал кто-то, и темноту разорвали вспышки выстрелов. — Вылезайте, красные суки!
— Боятся, — спокойно сказал Гнатюк. — Это хорошо!
— Сейчас, — усмехнулся Кторов. — Сейчас они заберутся в подвал.
В темноте комнаты гулко ударили одиннадцать часы с боем.
— Заглуши, — приказал Кторов. — Громко бьют, за шумом не услышим, что творится в коридоре.
Из подвала послышались вопли — вначале ликующие, они быстро превратились в панические. Здание сотряслось.
Голем увидел врагов.
И атаман Кумок, соскочивший с лошади, чтобы горделиво войти в здание, тоже увидел Голема.
— Мать твою! — воскликнул он. — Кажись, ребята, попали!
Сережа Африка и Леня Медник ожесточенно стреляли в Голема из револьверов. Видно было, как пули высекают из бугристой кожи красноватые искры. Голем медленно разворачивался в их сторону.
— Хорош патроны переводить! — заорал Кумок. — Линять надо!
— А цацки? — растерянно спросил Медник.
И тут, быть может, впервые в жизни Кумок проявил благоразумие.
— Какие цацки? Очнись! Покойникам деньги не нужны! — крикнул он, устремляясь к дверям.
— Врешь, — пробормотал Медник. — Я его, суку, добью!
И продолжал стрелять, целясь в красноватые глаза.
— Назад! Все назад! — заорал Кумок. — Ходу, ребятки, ходу!
За ним послышался грохот. Голем вышел на свободу, похоронив под обломками стены и щепой сломанной двери незадачливого стрелка.
— Атаман, — крикнул Сережа Африка. — Леньку придавило.
— Тикай, тикай! — крикнул атаман, отбегая к тачанке, с которой по Голему вели пулеметный огонь. — Тикай, тебе говорят, ему уже ничем не поможешь!
— Вот так, — довольно сказал Гнатюк. — Сейчас он им сани поправит! Ну что, пора?
Он взвел наган, сочувственно посмотрел на Кторова.
— Ты бы посидел здесь, товарищ Кторов. Картина-то не та, что в зеркальце была, но все равно…
— Картина другая, потому что мы неучтенный фактор ввели, — сказал Кторов, прислушиваясь к воплям людей и отчаянному ржанию лошадей на улице. — В картинке Голема не было. А теперь все изменилось, понимаешь, Паша, все изменилось.
— И все равно посидел бы ты в стороне, — с сомнением сказал Гнатюк.
В комнату вбежал чекист.
— Ну, ребята, — заорал он восторженно. — Я такого на германской не видел. Пушек не надо, он их так, ручищами своими метров на десять в воздух подкидывает. Силища-то какая! Павел Борисыч, откуда такая хрень?
Столкнулся взглядом с Кторовым и смутился.
— Потери есть? — спросил Гнатюк.
— Любишина осколком бомбы убило, — сказал чекист. — Краснова и Кислюка легко ранило.
— Как по нотам, — заключил начоперотдела. — Как по нотам!
А дальше должна была последовать неизбежная развязка. Пользуясь атакой бандитов, группа чекистов, вооруженных пулеметами гномов, заняла опустевшую Разбойную слободу и ждала своего часа, чтобы покончить с отступающим противником.
— Слушай, Паша, — сказал Кторов. — Не дадим атаману вывернуться. Где его ждет фелюга, знаешь?
— При луне фелюга белела приспущенным, лишенным ветра парусом на темной поверхности воды. Где-то позади еще сухо потрескивали выстрелы, пару раз увесисто и смертельно громыхнули разрывы ручных бомб.
— Сейчас, — сказал Кторов. — Сейчас мы с тобой, Оська, купим пару билетов на лодку. Нам главное — до фелюги добраться. А там мы их подождем.
— Зря вы все это затеяли, Антон Георгиевич, — баском сказал Котик. — Ну, побили бы мы их и без того. А остальные бы все равно в бега подались.
— А атаману ты пролитую кровь готов простить? — спросил Кторов. — Пусть бежит за границу, пусть доживает свои дни в спокойствии и довольстве, так что ли?
— Так шо кровь, товарищ Кторов, — сказал юноша. — Можно подумать, мы ее меньше льем.
— Разница есть, Оська. Мы кровь льем во имя высшей справедливости, а он, бандит этот, чтобы пограбить да пожить в свое удовольствие. — Кторов взглядом выискивал шлюпку, ждущую атамана, среди прибрежных камней. Он никогда бы не сумел ее обнаружить — все сливалось в один сумрачный фон, но на лодке кто-то закурил. Вспыхнувший огонек стал путеводной звездой. — Пошли, — толкнул Кторов юношу. — Пока он курит, мы на огонек и подберемся.
