— Мне устроить пожар на станции? — саркастически усмехался Шутов.
— Толик, — недовольно морщился Плахотнюк, — я прекрасно тебя понимаю…
— Вот в этом я очень сильно сомневаюсь, — недослушав, перебил полковника Шутов. — Ты даже не способен представить себя на моем месте.
— В точку! — улыбаясь, щелкал пальцами Плахотнюк. — Ты на своем нынешнем месте незаменим.
— Издеваешься? — мрачно цедил сквозь зубы Шутов.
— Да какое там, — уже совсем безнадежно махал рукой Плахотнюк. — Нашим проектом заинтересовались наверху.
— На каком таком верху? — Шутов делал вид, что не понимает.
— На самом верху, — указывал пальцем на потолок Плахотнюк. — Из мультимедийной области наш проект…
— Твой проект, — поправлял полковника майор.
— Наш проект, — твердо стоял на своем полковник. — Наш проект теперь находится в зоне большой политики. Понимаешь?
— Не очень.
— Галактический сиротский приют стал визитной карточкой наших политиков. Ведь кто мы такие на галактическом уровне? Пока никто. Ничем особенным прославиться не успели. О Солнечной системе в Галактической лиге слышали краем уха. Зато почти что каждый знает о Галактическом сиротском приюте. Так что мы теперь, друг мой ситный, сами себе не принадлежим, поскольку стоим, можно сказать, на страже государственных интересов.
— Стою я, — уточнял Шутов.
— И хорошо стоишь, — соглашался с ним Плахотнюк.
— И доколе мне еще стоять? — спрашивал Шутов, сознавая всю бессмысленность своего вопроса.
— Ну, право же, Толик, — кисло морщился Плахотнюк. — Ты же не мальчик — должен понимать, что к чему.
Шутов понимал. А потому настроение у майора было хуже некуда.
Все на станции видели, что с директором творится что-то неладное. Но никто не знал истинной причины его душевных мук. Предположения выдвигались самые разные. Мужская часть персонала склонялась к мнению, что у директора серьезные неприятности на почве отношений с высшим руководством. Женская часть придерживалась гипотезы о несчастной любви. Лишь техник-инженер Скворцов догадывался о происходящем, но как старый, опытный служака предпочитал о том помалкивать.
* * *
Родители прилетели за Белочкой не через десять дней, как обещали, а лишь к исходу второй недели.
Впрочем, никого это особенно не беспокоило. Маленькая джипайка превосходно освоилась на станции, прекрасно со всеми ладила и не доставляла никаких хлопот. По-русски Белочка тараторила так, что теперь ее бывало трудно понять из-за того, с какой скоростью она произносила слова. С Сусликом они стали друзьями не разлей вода. Куда одна, туда и другой.
Когда по внутренней связи прозвучало, что только что вышедший из врат прогулочный бот «1 1-07-63», приписанный к системе Джи-Пай, просит указать шлюз для стыковки, воспитатели кинулись искать невесть куда запропастившуюся Белочку.
Понятное дело, Суслика на месте тоже не было.
Зато Таксик спал себе спокойно, свернувшись калачиком, в уголке комнаты.
— Хороший пес.
Потрепав Таксика за ухом, Шутов надел на него ошейник и вывел в просторный холл с большими мягкими креслами и двумя живыми пальмами в деревянных кадках, оставшимися в наследство от бывшей гостиницы. Клон-репродукции картин Уорхолла и Проваторова распорядилась повесить Алла Павловна — по ее мнению, они расширяли внутреннее пространство холла. Шутов не возражал. Обычно он вообще не обращал внимания, какие картины висят на стенах. Живописи майор предпочитал поэзию.
Пропавших воспитанников отыскала Алла Павловна. Она обнаружила Суслика с Белочкой в подсобке у Степана, где они в компании с еще одним техником, недавно прибывшим на станцию, играли в домино.
Держа обоих детей за руки, Алла Павловна влетела в холл в тот самый момент, когда прозвучало объявление, что бот «11-07-63» успешно соединился с пятым стыковочным узлом. Шепотом, но с возмущением, воспитательница сообщила директору, где нашла детей. Но тот, как выяснилось, не видел в домино ничего предосудительного.
— Ничем не хуже лото, в которое вы сами играете с детьми, — сказал Шутов.
— Да, но у нас арифметическое лото, — попыталась возразить Алла Павловна. — Эта игра развивает у детей навыки устного счета.
