— Шхххо? Вххххатс нув? (Что теперь?) — пробормотал он, пытаясь сфокусировать глаза.
— Фек дих! (Чтоб тебя!) — Вагнер высунул голову в люк, получил по шлему либо срикошетировавшей пулей, либо осколком и спрятал ее обратно. Дьявол! На счастье, шлем был надет на тюрбан. Иначе на голове у него был бы приличный синяк. — Артиллеристы! Накройте их!
Голая чешка не рискнула покинуть бронемашину и передавала сообщения семафором.
Расстояние между транспортерами сокращалось. У Вагнера для маневра осталось совсем мало времени. До ближайших познаньских машин было рукой подать.
— Долгоруков… не разочаруй меня!
Русский слегка усмехнулся. Потом кивнул и закурил сигарету.
— Выводи миротворцев и штурмантейленген (штурмовую группу), — приказал Вагнер. — Hex шен роспеджа за нашими панцерояздами. (Пусть разгонятся за нашими бронемашинами.) Атаковать будем уж на волл (полной) скорости. Понимаешь?
— Так точно, герр майор.
Иван открыл эвакуационный люк в полу, опустил свое большое тело на бетон и замер, выжидая, пока машина проедет над ним.
— Хейни! Немцы с фойерферами (огнеметами) пойдут вслед за ними. Их вилл нихт (я не хочу), чтобы хоть кто-нибудь в том бункере дожил до ночи.
— Яволь, герр майор.
Хейни, на счастье, неплохо понимал по-польски. Вагнер, если нервничал, время от времени начинал говорить на своем родном языке, забывая отдавать простейшие команды по-немецки. В предыдущий раз это едва не погубило атаку, когда он приказал немцам «напепчать сукинсунов». Легче всего было с россиянами. Они знали все языки, вплоть, кажется, до венгерского.
— Кошечка, — толкнул он чешку. — Гиб мир Посерн командир. (Дай мне командира познанъцев.)
Девушка шустро заработала рукояткой семафора.
— Ано. (Да.) Вас мам указать? (Что нужно передать?)
— Прикройте меня. Хэви граунд атак! (Атакую крупными силами!) Тьфу! — Вагнер сообразил, что разговаривает с поляком и теперь можно обходиться без жаргона. — Атака на подавление. Сделай, что можешь.
Сигналыцица закончила сообщение и приникла к перископу.
— Они отвечают… Х-о-р-о-ш-о-п-р-и-к-р-о-ю. У-м-е-н-я-е-щ-е-е-с-т-ь-ч-е-т-ы-р-е-т-а-н-к-а.
Вагнер выскочил из транспортера через боковые двери и, укрывшись за броневыми плитами, крикнул:
— Долгоруков, вперед! Наступление!
Взвод миротворцев, состоящий из тридцати тигров, двинулся вперед под охраной транспортеров. Наемники открыли огонь, вскоре заговорила артиллерия, двинулись познаньские танки. Немцы накачивали баки со смесью, поднимая в них давление, чтобы можно было использовать свои огнеметы.
Потом тигры выскочили из-за машин и бросились в атаку. Один моментально налетел на мину, три пришли в замешательство, остальные продолжали наступать.
— Зорг!
Гепарды перемешались с немцами. Снова мина. Вторая, третья… Йесууус… Атака могла захлебнуться. Марта, красивая венгерка, умеющая прекрасно готовить, вечерами певшая исполненные ностальгии песни и уже четырнадцать раз пытавшаяся покончить с собой, высунулась из-за броневого щита. Она стреляла из ручного пулемета по бункеру. И, конечно, ее вскоре должны были снять меткой очередью, но буквально в этот же момент один из познаньских танков остановился и засадил-таки снаряд в амбразуру вражеского укрытия! Это решило все. Тотчас же в бункер ворвались тигры, а за ними — гепарды. Потом у амбразур оказались немцы со своими огнеметами.
— Вег! Вег! (Прочь!) Раусовать! (Назад!) — кричали они зверям. — Ди катцен… Все раус!
Немного погодя, когда звери уже убегали коридорами, обозначенными котами, люди пустили в ход огнеметы. Смесь, которой они были заправлены, имела свойство прилипать к любой поверхности. И горела. Огонь этот нельзя было погасить ничем, ни водой, ни пеной. Еще эта смесь обладала собственным окислителем и сгорала полностью. Как и обещал ее производитель.
Когда крики из бункеров стихли, с холмов застрочили пулеметы, пытаясь прикрыть убегающих. Однако в бункере уже не было никого, кто мог попытаться унести ноги. Артиллерия скорректировала огонь, и очереди прекратились.
— Доложить о потерях!
Отдав приказание, Вагнер покинул транспортер и вышел на дорогу.
Взвод миротворцев уже начал чистить поле битвы, и теперь можно было не опасаться случайных выстрелов. Шоферы грузовых машин все еще сидели в укрытии, однако познаньские солдаты уже выходили на дорогу. Они представляли собой хорошо вышколенное и великолепно оснащенное войско. Вот только воевать в пустыне им не приходилось, и ничего они в этом не понимали. Все еще верили в свои танки, лобовые атаки и превосходящую огневую мощь. В отличие от вроцлавян, контактов с бедуинами они не имели и, соответственно, ничему научиться не могли.
