Осел уставился на него, потом рассмеялся.
— Знаешь, — сказал он, — я чуть было тебе не поверил. Какая тонкая ирония крылась бы в том, что отродье Мальчика забыло Повесть. Разумеется, это слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. А кроме того, ты уже доказал, что знаешь Слово.
— Вы про «пухапалочки»? Но я же понятия не имею, почему я сказал так. Вроде как чихнулось, клянусь честью.
— Оно у тебя в крови, это слово, — торжественно ответил осел. — Ты есть то, что ты есть. Но скажи, ты правда не знаешь Повести?
— Давным-давно, — сказал осел, прежде чем река прокопала долину, жил еще один человек, который разговаривал совсем как ты. Он был еще детеныш, Мальчик, но животные, обитавшие в лесу, не только щадили его, они даже приняли его к себе как равного. Я знаю, что поверить в это почти невозможно, — добавил он в сторону сердито заворчавших медведей, — но так гласит Повесть. Мальчик разговаривал. И не только. Животные слушали то, что он им говорил, так как он научил их Слову «Миленький». Он и никто другой. И это мальчик одел тогдашнего медведя в его щегольскую красную курточку и облек тогдашнего поросенка в нелепое одеяние. Он постановил, что Тигра должен прыгать, а Кролик будет его укрощать. Он решил, что мать будет Кенгой, а ее малыш — Ру. Все, чем мы являемся, даже любовь медведей к меду и ворчанию, мы получили от него. Он был нашим богом. Он дал нам Слово «Миленький».
Из-за него, — продолжал осел, — все, что мы говорим, делаем и представляем собой, неправильно, пусть самую чуточку, но неправильно. Из-за него Сова не может грамотно написать собственное имя. Из-за него мы верим, будто северный полюс — это палка, воткнутая в землю. Мы прекрасно знаем, что такое северный полюс на самом деле, но должны верить — или же погибнуть страшной смертью за ересь. Из-за него мы должны сидеть на стульях, которые нам никак не подходят, за столами, не соответствующими нашему телосложению; мы вынуждены носить одежду, которая нам ни к чему, есть пищу, которая медленно нас отравляет. Да способен ли ты вообразить, — осел буквально взвыл, — до чего МУЧИТЕЛЬНО не есть ничего, кроме чертополоха? И всю нашу жизнь пребывать в состоянии какой-то жуткой пародии из-за того, чему он научил нас и называл Милым. Это был Мальчик, говорящий человек. И вот почему, — закончил осел, глядя на Слейда с такой ненавистью, что тот спрятал лицо в ладонях и отвернулся, — вот почему нельзя допустить, чтобы человеки когда-нибудь снова заговорили…
Если только, — продолжал он смягчившимся голосом, — они не поплывут.
Слейд отнял ладони от глаз.
— Простите? — переспросил он.
Вздох осла вырвался из самого его брюха.
— Так написано, — сказал он просто. — Был момент, когда Мальчик рассердился на Первого Осла и сбросил его с этого моста в бездну. Но, упав в реку, осел не утонул, он проплыл под мостом на спине, задрав вверх все четыре ноги, а Мальчик поглядел на лоно вод, и — внемлите — было это очень Миленьким. И потому Мальчик пощадил осла, первого в моем роду; и с тех пор мы поклялись, что попади отродье Мальчика в наши копыта, мы окажем ему точно такое же милосердие, не больше и не меньше.
— Ладно, — сказал Слейд, поглядев на глубокую заводь прямо под мостом. — Я не против. Ну, и как мы это обставим? Хотите, чтобы я прыгнул, или предпочтете столкнуть меня? Оба способа меня устроят, решать вам…
— Нет! — перебил высокий поросенок. — Мы не можем этого допустить. Он — одушевленное существо, Профессор; у него есть разум и, не исключено, сердце. Как знать, не имеют ли души все человеки вообще? И вы не можете…
— Да нет, все в порядке, — попытался вмешаться Слейд. — Я ничего против не имею. Собственно говоря…
— Богохульник! — Осел поскреб копытами каменистую землю, с презрением глядя на поросенка. — Как у тебя язык поворачивается говорить подобное? Неужели ты не видишь его, это непотребство…
— Никакое он не непотребство! — закричал поросенок пониже. — Он… провалиться мне, он, по-моему, миленький. Да вы только поглядите, — добавил он, когда все остальные животные, включая второго поросенка, уставились на него в немом ужасе, — вы только посмотрите на его прелестное личико. На его забавные лапки в ямочках. И как очаровательно вздернут его носик…
