– Очень хорошо. А теперь вежливенько поблагодари.
– Слушаюсь.
«Умбаррага» спокойно повернул в боковой пролив. На его кормовом балконе два офицера курили сигары.
– Ишь, вальяжные, – сказал Абросим. – Как у себя дома, понимаешь… Еще два-три дня, и вообще закупорят фарватеры!
Он с досадой плюнул за борт. Потому что покаянские военные корабли не имели права заходить в дельту Теклы без разрешения посадника.
– Ничего, – угрюмо проворчал Ерофеич. – Не век им тут плавать. Судьба, она девка переменчивая.
Словно подтверждая его слова, вдруг стих ветер, паруса на покаянских кораблях обвисли. Эскадра, не завершив маневра, застряла в проливе между островами.
– А ведь похоже, что засаду затевают, – сказал Абросим. – Хотят сесть на хвост померанцам еще в муромских водах.
– Да, – кивнул Свиристел. – Похоже.
– Какой план будет?
– План будет такой. Проходим мимо острова и поворачиваем вправо. Думаю, что Мак-Магон пройдет либо здесь, либо там, за Долгим островом. В любом случае мы их увидим.
– Нас могут найти и родичи Агафония.
– Не смогут. Мы ж теперь в плену у базилевса!
– А если померанцы узнают, что мы захватили фрегат? Тот бриг, что на мели сидит, уже наверняка послал шлюпку с сообщением. Если сам с мели не снялся. Скоро начнется облава и на нас.
– Тут ничего не поделаешь. Мы должны найти корабли курфюрста. Очень может быть, что завтра «Умбаррага» спугнет их в сторону моря. То есть прямо к нам. Вместе у нас будет около шестисот шестидесяти пушек, а это уже – кое-что. Имперский флот сильно разбросан, можно и прорваться.
– А дальше?
– Я не Господь Бог, Абросим, всего не знаю. Поживем – увидим, что там дальше будет.
– Увидим, – без особой уверенности согласился Абросим.
– У тебя что, предчувствие?
– Ага. Не думаю, что пролив между островами свободен.
* * *
Через полчаса, когда они миновали Долгий остров, Свиристел сказал с уважением:
– Ну ты, брат, даешь!.
Между островами Долгий и Оболонный, прямо поперек пролива стоял восьмидесятичетырехпушечный линкор «Орасабис», полностью перекрывший фарватер. Ничего не оставалось, как плыть дальше.
Но вот пролив между островами Оболонный и Пихтач оказался свободным. Почему – понятно, глубины здесь были для линейных кораблей маловатыми. Покаянцы решили, что и курфюрстова кригсмарина тут не пройдет. Но глубины, недостаточные для линкора, могут быть приемлемыми для фрегата.
«Ежовень» снялся с буксира и быстро промерил фарватер. Оказалось, что трофейный корабль пройти может, хотя и впритирку. И в третьем часу ночи бывший его величества фрегат «Консо» стал на кормовой якорь. Там, где и наметил Свиристел, – за песчаным мысом Оболонь-острова. В укромном месте, заслоненном от главного русла скалами
– Что теперь? – спросил Анисим.
– Пушки заряжены?
– Да.
– Нужно узнать, что за силы стерегут выход в море. Пока темно, пусть «Ежовень» сбегает в бухту Пихтовую. На весла посадить покаянцев, своих не утомлять. Остальным – спать. Потому как завтра набегаемся. И вот еще что, Абросим. Распорядись как следует накормить пленных. Без всяких норм, чтоб ели от пуза. А назавтра всем – швабры в зубы и – вперед. Пусть драят «Консо» до блеска-сияния, до тех пор, пока очистят эту конюшню от киля до самых клотиков. Весь хлам – за борт. Мурмазеям негоже драться в помойке.
* * *
Утром, в разгар генеральной уборки, пленный капитан попросил аудиенции. На его лице появилась щетина, но в остальном он был собран, подтянут, держался молодцом.
– Вчера я не успел представиться.
Стоеросов кивнул.
– Да, суматоха случилась.
– Капитан второго ранга Сейран Лере, к вашим услугам.
– Слушаю тебя, съер.
– Боярин, хотел вас спросить, что будет с моим экипажем?
– Отпустим.
– Когда?
– Да сразу после окончания похода. Вот только когда он закончится, того сказать не могу. Поэтому буду ходатайствовать перед адмиралом Мак-Магоном о зачислении ваших матросов на довольствие с выплатой денежного содержания. Тех, кто филонить не будет, конечно.
– Вот как… Очень благородно с вашей стороны.
– Скорее – разумно. У меня всего семьдесят четыре человека, двое ранены.
– Понимаю. Но если вы рассчитываете таким жестом смягчить эпикифора, то… напрасно.
